Все поприветствовали подошедшую последней Брумал, но каждый сделал это по своему. Хотя, вероятно все на крыше были рады пополнению.
Далее высказалась Лина. Она говорила много и судя по всему мечтала остаться после уроков.
Бог мой!! Неужели она и в этого влюбилась и теперь мечтает остаться с ним наедине! - с некоторым ужасом подумала Фантомхайв - Би-би, крыша, би-би!.. Или она просто думает вслух..?
- Фуллер, я Вас умоляю, не говорите со мной как с провинившимся учеником, а то я буду бояться. - теперь она услышала нечто касающееся её, но это уже были слова Яноша.
- Вот так и живём! Только так можно выжить кучке учеников среди злых дядек, которым некого оставить после уроков, - заявила она. - Такая вот жизня - съешь остальных или тебя съедят, причём используя твою же вилку.
Ну раз тут модно думать вслух то пусть будет так... ну почти так...
- Если я скажу, что собирался сигануть ласточкой вниз, от переполняющей меня радости и любви к жизни - поверите? - продолжал Янош.
- Я лично не только поверю, но и заставлю в это поверить остальных...
Правда на счёт радости и любви к жизни не знаю... Мне кажется скорей вся школа поймёт что профессор психологии склонен к суициду. - добавила она уже мысленно.
Далее профессор рассказал свою заветную мечту о том как Лина Лестрин явится на его урок. Кэр его конечно же обломала, как и всех находящихся тут мужчин. Малфой же в свою очередь, планируя сделать хоть что-то, решил позаимствовать у Яноша его сигарет.
Эх... Может мне тоже начать курить? А то похоже во всём замке я одна хожу без пачки сигарет в кармане... нехорошо ведь как-то, ну от общества отрываться... меня так скоро человечество осудит и народ не примет. Хотя вероятно не курить сейчас оригинально... Сигареты... Обязательно нужно подумать об этом на досуге и найти в этом какую-нибудь оригинальную мысль! Найти! - отложила она на потом свои мысли о пользе курения, как перед сном так и после.
Тут наконец таки "проснулся" Джеймс. Он что-то ответил на недавно заданный Фул вопрос, а после заметив профессора вспомнил что опаздывает на премьеру нового сна в котором по сюжету за ним приезжает принцесса на серебряном копытце.
- Увидимся, - сказал он, бросив взгляд на Скорпа. Вероятно ожидал что тот последует за ним.
Хоть кто-нибудь сегодня спит а? И хоть одна душа, мёртвая ли, живая - не важно, сможет удержаться сегодня он присутствия на этой башне - подумала она наблюдая как на смотровую площадку входит ещё один персонаж.
Это был Эдвард Лестернд собственной мордой рожи. По всей видимости парень не замечал никого кроме Лины, так как сразу же направился к ней и начал расспрашивать ту обо всём начиная от её самочувствия и заканчивая происхождением куртки что была у той на плечах.
Ну вот... - спустя некоторое время подумала Фантомхайв - не успело кино начаться как уже поцелуи и признания в любви пошли... Хоть часик бы подождали... - тут Фантомхайв отошла в сторону, решив занять место в зрительном зале. - Жаль только Янош не является продавцом поп корма и колы.

-Я тоже тебя люблю..-за эти слова... За эти слова Лина готова была отдать всё на свете и вот... И вот наконец они прозвучали.
Кэролайн чувствовала себя самым счастливым человеком на свете. Она была готова светиться от счастья, что, скорее всего, она и делала.
-А сейчас...-он осмотрелся и вздохнул- ...я думаю, пора идти! Тебе нужно отдохнуть.
-И тебе бы тоже, между прочим, не помешало бы...-сказала Лина нежно и поцеловала в щеку.
И вот так они вместе ушли с башни.

Фуллер наблюдала за Линой и Эдом.
Эх... Может мне тоже парня завести? Оно конечно думаю треть части парней в школе, не откажется сейчас полизаться со мной на соседней крыше, но всё же нужно найти что-то с будущим... А жалко Джеймс ушёл, - она перевела взгляд на то место где стоял он, ещё недавно - Он ведь ничего, симпатичный... Нужно будет и его потом поцеловать перед сном, - подумала она продолжая наблюдать за Лестрин и Эдвардом. - Походу этот у неё на долго...
Спустя некоторое время Лина и Эд ушли с башни и она осталась с Яношем и Брумал.
Мне тоже пора сваливать. Да пора сваливать. Я вчера конечно спала, но сегодня тоже было бы неплохо, хотя бы для того чтобы не спать в следующую ночь, - мысленно сказала себе она и уже открыла рот чтобы попрощаться.
- Так-так-так. И что мы тут делаем? В час ночи? - на площадке появился некто престарелого вида, с не очень приятным лицом. Или даже так: с не приятным лицом.
Кажется это новый завхоз. Да... точно, помню кто-то рассказывал про него. Филч кажется. Малоприятная личность... - последний вывод она сделала потому как на лице завхоза была недобрая улыбка и казалось злая радость сейчас наполнила его. - Теперь я точно знаю с кем больше всего не хочу встретиться ночью, - она поняла что теперь точно самое время сматываться.
- Только не говорите, сэр, что вы их задержали... - проскрипел завхоз обращаясь к Яношу.
Мдэ... - по его тону Фул отметила что такой фрукт просто так не отпустит - Сейчас придётся валить по плану "Ыкс" - самому тупому что ни наесть на свете.
Фантомхайв медленно округлила глаза изображая на лице большую потребность в чём-то.
- Блин, мне в сортир надо! - громко сказала она и быстрым шагом ушла с башни в новый день.

--->Будущее или комната девочек валианси

Глубокий вздох разочарования. Ну конечно же, мистера Филча дважды за последний час успели обломать.
-Добрый вечер. Нет, мистер Филч, я их не ловил. У нас было факультативное занятие. Ни фига они их не задерживали, просто учителя Гаррвардса не знают, что такое дисциплина и, поэтому, обнаружив учеников, шастающих по школе ночью, не наказывают их. А зря... Так они ничему не научатся.
-Пора бы вам знать, сэр, что никакие факультативы не проводятся после полуночи! Разве так можно??? Так поздно! Я доложу об этом директору. Я новый завхоз Гаррвардса и я наведу здесь порядки. Мое имя Аргус Филч и запомните его!-зло сказал, можно сказать, что прочитал лекцию учителю, Аргус Филч.
-Увидимся.
И, подхватив кошку, Аргус ушел в будущее.

Дети разбежались, что не могло не радовать. Нет, некоторые из них быть может даже стоят внимания, быть может некоторые из них и будут кем-то. Но все же длительное время в таком обществе немного угнетает, личное пространство оно не должно быть нарушено настолько. Долго и много, это внушает некоторое отвращение и неприязнь. Чужая жизнь? Быть может. Быть может то, что они живы а он сам нет. Хотя это тоже врядли. Ибо смахивает на зависть - а подобное чувство он попросту не умеет испытывать - да и смысл? В сущности, любой из живущих людей на земле может дико, отчаянно ему завидовать. Да и вообще к черту такие рассуждения. Они бессмысленны совершенно.
С легким презрение глянул на брюзжащего завхоза и демонстративно повернулся к тому спиной, глядя на занимающийся рассвет. Такие люди как этот субьект - даже не заслуживали внимания. Их существование еще более бессмысленно. Смысла нет - они его придумывают, понимают чтоо это не то и злятся. Не на себя, себя оправдывают, злятся на всех других, которые, по их мнению виноваты во всем происходящем.
Шаркающие шаги удалились постепенно вниз по лестнице. Вот и хорошо.
Губы словно замерзли в полуулыбке ироничной. Быть может кому-то она показалась бы привлекательной, кому-то издевательской. Неважно. Она просто ненастоящая.
Уголки рта опустились. И если бы кто видел его в этот момент - то ужаснулся бы  отпечатку усталости на, без прикрас, красивом лице. Усталость смертельная, страшная, всепоглощающая. Но никто не видел. Он смотрел на розововатые лучи восходящего солнца не думая ни о чем. Вот этот момент, когда день сменяет ночь быть может любимое время суток. Когда на одну крохотную секунду можно поверить, что с новым солнцем в этой жизни что-то изменится. Можно поверить, что новый день - еще 24 часа для поиска, когда можно обмануть себя в том, что его можно найти, что он есть. Глупый я. Всегда тебе это говорил, а ты не верил.
Сигарета в пальцах, приторный дым. От него уже начинает тошнить. Это бессмысленно. Эти сигареты. Тебе они не нравятся, я помню. Только почему то именно они напоминают о тебе.
Он уже давно привык к тянущей боли в душе. Просто иногда она бывала слишком невыносима. Вот за этим мгновением надежды всегда идет разочарование. Такое, что хочется выть и биться головой о стену, раздирать грудь ногтями, что-бы хоть как-то заглушить. А бесполезно ведь.
Солнце освещало темную фигуру, скользило лучами по темным волосам, по излишне бледным рукам. Только не грело. Издали могло показаться, что освещают нетающую ледяную скульптуру, что по недоразумению была облачена в человеческие одежды.
Сколько времени прошло в такой неподвижности? Несколько часов быть может... Со двора школы уже давно раздавались громкие оклики, веселый смех, а он словно не слышал.
Дернулся вдруг, услышав шаги. А они были почти неслышны, но для него как громкий треск ветки под ногой в безмятежном лесу.
Повернулся межленно, как будто отмирая. На лицо пока еще не вернулось вечное полупрезрение-полунасмешка.
-День не бывает добрым. - непослушные губы разлепились, выдавливая расхожую "истину". Полминуты. Ему нужно полминуты, чтобы взять себя в руки и быть "собой", таким, которым они видят его.
отому эти полминуты прошли в молчании. Он мог позволить себе только  взглядом окинуть тонкую фигурку девушки.
-Мисс Шелдон, я не скажу что не рад Вас видеть, но почему Вы не на веселой тренировке со своими сокурсниками? - все, полминуты прошли, голос стал прежним, в нем даже сквозило любопытство. Теперь можно чуть облокотится на парапет в небрежной позе, машинальным движением поправить кружево на манжетах рубашки, пригладить волосы, искривить губы в полуулыбке. Хорошо, что хоть за глазами следить не надо. - Судя по пошлой ночи - башня становится весьма популярным местом для прогулок среди учеников, пора бы уже забеспокоится, как думаете?

Какие-то не те слова.  Обычные, нейтральные, простые, но почему-то чувствуется, что не те.  Он сейчас и вправду выглядит как преподаватель, вернее даже не выглядит, ибо как известно преподаватели мужского полу не красят ногти, не носят пирсинг в пупке (благо не виден) и кружевные рубашки, судя по всему тоже. Впору рассмеятся уже. Вопрос на тему что он тут делает задавался уже кучу раз, ответа не нашел и потому предпочел больше не возникать в поле зрения. Но иногда все же приходится одергивать себя, что-бы слишком не входить в роль. Или же нет... что-бы не заледенеть окончательно. Ведь не виновата же эта девушка в том, что он сейчас чуть в разладе с собственными эмоциями, не виновата в том, что в попытке не сорваться он превращается на мгновение во что-то "учительско-нейтральное".
Чуть головой мотнул, словно морок отгоняя - движение непродумано, не машинально, не запрограмировано, что странно весьма. Бежать, бежать от людей нужно. Спрятаться. Ибо иногда, несмотря на весь его пофигизм к большинству из них, хотелось иногда, что-бы кто-нибудь так по голове погладил и сказал "Мудак, ты Дитрих, какой же ты мудак, но ты скоро умрешь - радуйся" или что-то вроди этого. Только прочь эти мысли из головы поскорее. Так просто нельзя.
О Господи, может ты прекратишь сношаться с собственным мозгом и выйдешь в реальный мир, что все же в тебе нуждается? Пинок самому себе в общем-то действенен. Это уже скорее какая-то-там степень шизофрении, разговаривать с самим собой, слушатсья самого себя и вообще ястно понимтаь что в мозгу голос не один и не внутренний, а вполне себе отдельный. Сам себе поставил диагноз и сам же понял что это не лечиться, хотя куда уж дальше.
Так...девушка. И кажется, что только сейчас взгляд его сфокусировался именно на ней, хоть он и назвал ее фамилию минуту назад, но только теперь в общем-то понял сознательно  что именно за девушка, и даже как ее зовут. Из тех, незаурядных студентов, для которых еще не все пропало. У него собственная класификация и собственные критерии  оценки личности.
А что вообще говоря я только что говорил? Мини явно отвечала на какой-то его вопрос, при чем отвечала так, будто он ее чем-то обидел. Нет, Дитрих-то он конечно мудак, но не до такой же степени. Озадачился немного. Он-то мог что угодно сказать, когда себя не контролировал. Рыться в памяти в поисках собственных слов - бесполезно, это другая память, другое сознание.
-Здесь ночью не столько красиво, сколько холодно... - ответил на последнюю реплику, вдруг замечая, что стоять на продуваемой всеми ветрами площадке в зимюю ночь, плавно переходящую в день в одной рубашке - это... холодно. Странно не это. Странно, что он вообще заметил холод. руки чуть онемели, когда  выцепил  розовую пачку сигарет.
-Не против?  - указал на тонкую сигарету, которую достал с видимым усилием, ибо пальцы, они для движения нуждались не в замороженой крови.
-Хорошо-хорошо, сдаюсь, вопрос был глупым. - собственные бессмысленные слова о тренировке внезапно всплыли в голове. - Надеюсь, что ты все же ошибаешься и мне не придется провести полдня залечивая царапины у истерично завывающих барышень, а то знаешь, как увидят каплю крови - сразу начнут симулировать сердечный приступ и визжать одновременно. - увы, это истинная правда. Люди любят страдать, вернее делать вид, чт острадают, любят, когда их жалеют все подряд. И только когда начинаешь страдать по-настоящему - только тогда понимаешь, что жалость и "все подряд" они совершенно не нужны. Нужно...нечто другое.
-Не холодно? - спохватился даже, быть может потому что он врач, быть может потому что он преподаватель, а быть модет от того, что  юная, хрупкая, симпатичная  девушка на холодном ветру - вызывала только желание набросить ей на плечи теплый плед.
Банально. Чтото подсказало в голове.  Ты или реально свихнулся от недостатка тепла человеческого или ты просто и  тупо жалок. Спорить с этими утверждениями - бесполезно ибо сам не понимает что и о чем.

Немного не понял сначала замешательства девушки, однако потом взгляд, направленный на его ладонь с сигаретой поймал. Ну да, вот такой вот Дитрих пидарас. Мысль эта даже развеселила его немного, если его вообще езе может что-то развеселить. Но в общем  настроение от отметки "минус стопятьсят" медленно поползло к отметке "ноль" по собственной шкале измерения настроения.
-Может и категоричен... - согласился как-то покладисто, краев глаза отмечая, что девушка поспешила руки в карманы спрятать. Надо с этим что-то делать. - Но из всех тех людей, что я встречал за свою жизнь, большинство были именно такими. Можно сказать подавляющее большинство. Они восхитительны  в своем эгоизме когда у них вс хорошо, и чертовски жалки в своем стремлении облить когото соплями, что-бы их хоть кто-то пожалел, когда все плохо. - пожал плечами. Он никогда не требовал признавать истиность своих суждений ото всех остальных, он вообще говоря, не ждал этого. Людей, всех совершенно он видел как серую массу, бесцветных, бессмысленных. Лишь за редкими исключениями. В исключения попадали те, кто представлял хоть  какой-то интересо, кто умел думать сам и  кто не вызывал желания придушить на месте. Мини вполне себе подходила под все эти критерии, потому несмотря на холод, который  сам не чувствовал, но тело вполне себе,  сваливать отсюда особого желания не было.
-Жалость вообще отвратительное чувство. Оно ядовитое. Если ты жалеешь человека, то уже ставишь себя выше его, уже подсознательно видишь в нем ничтожество, которое только жалости и стоит.  А люди, которые хотят жалости к себе мне почему-то представляются  такими себе  толстыми белыми пиявками, которые присасываются к сильным людям, пафосно страдают и требуют требуют этого жалостливого тепла. Отвратительно.
А теперь, увы, приходится жить среди всех этих людей, большинство из которых он даже не запоминает, они остаются в подсознании смазанными серыми и безликими. Теперь сложно жить "за стеной", сложно не слышать голоса, сложно не обращать внимания, это вообще говоря невозможно. Потому что он просто потерялся. Выдержка и самообладание? Что-то вроди этого может и сохранилось. 
Поднес к губам тонкую сигарету,  табачный дым с легким ароматом клубники обжег горло, оцарапал легкие, словно взбунтовавшись, что не курил уже более часа. Странно, что вообще выдержал так долго.
-Спасибо за предложение... - улыбнулся с долей искренности. - Но если я возьму одну твою перчатку, то у тебя тоже останется одна и толку ни тебе ни мне от этого не будет. У меян есть идея получше.
Да-да, пора вспомнить, что  он тут не просто так, а вон та черная длинная штука  - она тоже имеет смысл. Впору засмеятся над самим собой. Вытащил эту самую, так называемую, волшебную палочку, взмахнул резко и по  периметру обзорной площадки выстроился ряд каких-то причудливых витражных окон из зелено-фиолетового стекла. Странно. Я не совсем то хотел. Видимо подсознание сыграло с ним в какую-то игру. Но стало явно теплее. Что уже хорошо.
-Думаю так будет лучше, ибо у меня нет никакого желания куда-то идти.

-Не те люди... - эхом повторил, задумываясь. А что вообще значит "те" люди? Наверное каждому свои. - Может это потому, что я не слишком спешу вникать во внутренний мир каждого встречного человека, довольствуясь тем, что просто не замечаю большинство из них, ибо просто не вижу смысла? Или Вы будете отрицать то, что подавляющее большиснтво ненавидит то, что не понимает, то что хоть как-то выбивается из их маленького уютного мирка? Да, не спорю, каждый из нас строит свой собственный мир, по крайней мере те, у кого хватает фантазии, а остальные живут по нормам "морали" и "нравственности" "нормальной" жизнью.
Люди... всегда разговоры сводятся к этим двуногим существам. Они бесят, раздражаю, забавляют в массе своей. А помнишь, как я нес тебя на руках посреди оживленной улицы, помнишь, как ты кричал, что счастлив, помнишь те осуждающие взгляды, что пронзали нас словно клинья? Они готовы были закидать нас камнями только за то, что мы счастливы, только за то, что мы не такие как они. За что любить людей? За это? За ту зависть, что сквозила в каждом взгляде и движении, за то деланное презрение? За ненависть лишь потому, что мы позволили быть себе счастливыми? Глупо, как же это все глупо.
-В сущности, если говорить о "тех" людях, то я придерживаюсь мнения... даже не мнения, а уверен  полностью, что на всю жизнь каждому индивиду отмерен только один "тот" человек. Не факт, что каждый встретит его. А если встретит, то будет самым счастливым - и за это простить можно все. А если встретит и потеряет - то смысла уже не будет в его существовании. - голос почти скатился к шепоту, взгляд устремился куда-то вдаль, он словно бы ничего  не видел. Секунду...две...три. Вздрогнул чуть, вновь сосредотачивая внимание на девушке. По ее лицу, по голосу было видно, что это ее беспокоит. Его слова, его мизантропическое отношение  к миру, к его населению, да и к самому себе.
-Не путай жалость и сочувствие. Между ними огромная пропасть. Я  говорю о жалости как таковой, ты же о сочувствии и сопережевании.  Сочувствие - это желание и даже попытка принять боль человека на себя, боль дорогого человека, когда не можешь видеть как он страдает, когда понимаешь что ты сам станешь счастливее если возьмешь себе эту боль и пусть он на тебе скажется стократ сильнее. А жалость...никогда не замечала, что это слово происходит от слова "жалкий" или наоборот, что впрочем не меняет сути.
Заметил только, что стихийно перешел на "ты" со своей ученицей и в принципе это его особо не взволновало с точки зрении этики.  Опять же человеческие нормы и законы, которые не имеют ничего общего с реальностью... с той самой жестокой реальностью, с которой каждый так или иначе столкнется в своей жизни, как это ни прискорбно.
Полшага вперед, окурок дотлевший выброшен куда-то через парапет, осторожно коснулся плеча девушки кончиками пальцев, словно бы успокаивая. быть может этот жест означал бы просьбу простить, если бы умел извинятся.
-Жизнь ломает людей... или люди ломают сами себя...или другие люди ломают... это цикл, замкнутый круг. Жизнь вообще несправедлива. Я жив, хотя не имею на это права... а он мертв, а  я обещал, что он никогда не умрет. Лучше не думать об этом вообще, я говорю себе это тысячу раз в день и все равно продолжаю думать. - голос совсем глухой, эти слова дались ему с коллосальным трудом, почти с болью. Он просто сказал, сам не понимая зачем, быть может в глупом, слепом, полузабытом желании утешить. Ведь в сущности, в чем она виновата? Ни в чем, скорее наоборот.  Ей можно верить...хотя бы потому, что она не лицемерит сейчас, не кивает подобострастно на его слова, думая, однако иначе, а говорит как есть.

-Странно...я никогда не думал с этой стороны. - вслух произнес собственные мыли, отвлекаясь чуть, задумываясь. - Желание жить беззаботно - оно первостепенно и естественно для людей, оно не плохое и не хорошее. Оно просто неотъемлемо. Вот и все. Мой мир? - отшатнулся словно на этот вопрос, как от удара по щеке, как будто отрезвило его на мгновение это. - Его нет, знаешь ли. Его нет. Я сам его разбил и нет нужды строить заново. - и почему так хочется сейчас послать все к ебаным чертям, рассказать ей все, быть может даже зареветь как младенец, размазывая соленые капли по щекам, что-бы хоть кто-то помнил, что-бы хоть кто-то знал, каким Он был. Что Он был. А потом пойти нажратсья по свински, залезть в ванную и вскрыть вены, как полагается, вдоль, чтобы наверняка, что-бы никто уже не помог.
Это желание вдруг стало нестерпимым, жго изнутри, силясь вырваться и оно ужасало. Это, черт возьми, слабость. Чертова слабость. Так просто уйти из жизни, потому что не можешь выдержать. Дитрих, ты жалок. Тебе никто не давал права на слабость, на усталость. ты всегда должен быть сильным. Ты обязан, это твой крест и твое проклятье. Лишь потому ты еще жив.
И правда. Никто права не жавал, никто и не даст - аксиома.
А поплакать можно и ночью в подушку, а еще можно поцарапать руки до крови, чтоб шрамов не осталось, просто до крови. Это будет чуть больно...быстро больно. Идиотизм.
Тряхнул головой, как будто вытаскивая сам себя из  водоворота размышлений, что все равно ни к чему хорошему не приведут.
-Знаешь... - так же тихо, только ладонь чуть сжимается на хрупком девичьем плече. - Ты никогда уже не станешь такой как они... потому что ты только что признала, что ты другая. Я полагаю, что сама себе ты об этом объявила уже очень и очень давно.  И это замечательно, что бы ты там не думала.  Вот только почему... почему так? Почему ты настолько любишь, за неимением лучшего слова, этих людей, которые все тебе незнакомы... почему ты хочешь быть как все? Что же случилось? - последние слова вырвались словно против воли, словно в бреду, быстро и как-то яростно. Ему и впрям интересно, даже не интересно, ему нужно знать, что же в этом такого, почему человек_думающий может хотеть быть простым обывателем.
-Так мало... так мало таких людей... ярких...живых... таких ка кон, таких как ты... почему же ты хочешь перестать быть такой?
Если бы все сложилось по-другому, то он мог бы просто стать коллекционером, он мог бы коллекционировать таких людей. Их ведь мало, очень мало... Но все получилось так.
-Не бери в голову то, что я говорил...иногда я высказываю вслух мысли, не контролируя себя... - улыбнулся чуть печально, но  без обычного налета презрения или снисходительности, немного устало. И впрямь, не хватало еще расстраивать девушку собственной печалью, что бесконечна, а потому и ненаполняема. Быть может потом, чуть позже, он напишет это все, ту сказку, что обещал. И будет ей читать перед сном, ровно по три странички. Хватит надолго.

Отпустил плечо ее, рука безвольно скользнула, плетью обвисая вдоль тела, а потом, через секунду машинально скользнула в собственные волосы, чуть взъерошивая, убирая с лица, путая еще сильнее, чем ветер безжалостный до этого. Жест привычный просто до истерики, что он значит? Что-то да и значит. Когда-то он мог значить смущение, да, именно его, тогда он еще умел улыбаться искренне, чуть виновато, как ребенок в свои 30 лет, а ведь никто бы и не дал. А что сейчас? Что сейчас это значит? М а ш и н а л ь н о с т ь.
-Ну вот они, издержки профессии, все норовят  услышать собственный психологический портрет нахаляву. - улыбнулся чуть, да и сказал это как-то весело даже. Быть может с мыслями собираясь. Скажет, конечно же скажет то, что видит. И не как психолог, тем более не как врач. Нет, он просто скажет то, что есть. При должном желании людей можно увидеть насквозь, только было бы что там видеть.
-Я могу говорить исходя из твоего возраста, а могу совершенно на него не обращать внимания, ибо состояние человеческого сознания не зависит от возраста в большинстве своем. Я не говорю конечно о семилетних детях и девяностолетних маразматиках - они счастливые исключения.  - пожал плечами, губы чуть сикривились в каком-то намеке на гримасу, быть может чуть брезгливую.  - С уверенностью могу сказать, что у тебя в жизни что-то произошло. Что-то, что очень сильно тебя изменило... - прикрыл чуть глаза, в голове метались неясные туманные образы, больше похожие на карандашные наброски неумелого художника. Такие подвижные, контурные, плавно перетекающие из одного в другое.  -Ты могла быть свидетельницей чего-то, что могло шокировать тебя, слишком сильно... ты сама говоришь, что жизнь ломает... значит сломала и тебя. или ты думаешь что сломала, скорее надломила. - глаза приоткрыл, смотрит прямо в упор на девушку, с долей теплоты. И правда, не до конца сломала...я надеюсь. Это было бы слишком несправедливо даже для этой жизни.
Еще одна сигарета в пальцах, все та же машинальность. Этот наркотик, без которого уже дышать нельзя. Теперь это более необходимо чем воздух. Каждая сиграета - маленькое самоубийство - да поскорей бы уже, черт возьми. Только сейчас этот клубничный дым кажется противным, тяжелым, приторным, отвратительным. Хочется того, другого, крепкого, горьковатого, чистого. Из твоих рук. Я бы мог какие угодно сигареты курить, имей я возможность все так же ловить твою ладонь, с зажатой меж пальцев сигаретой и ловить губами фильтр, которого только что ты касался своими. Тот самый отсроченный поцелуй.
Опять в своим мыслях потерялся. Даже не потерялся. Просто как две реальности. Два сознания в голове и они переплетаются. Так странно, но уже привычно.
-И быть как все ты хочешь лишь потому, что остальные этого не видель, "Все" этого не переживали. Они не думают об этом, происшедшем, они беззаботны в своем незнании, что такое вообще бывает. В этом наша разница. Ты хочешь стать как они, я же из-за этого их ненавижу. Потому что они не знают.

-Знаешь... - протянул, чуть может перебивая ее, или же просто заполняя паузу в ее словах. - Не стоит думтаь о тех, кому хуже. У тебя свои проблемы, свои личные. Своя боль, своя радость. Нельзя сравнивать с теми у кого хуже или лучше. Просто у каждого свое. И думать о том, что кому-то вот хуже, а я расстраиваюсь по-пустякам - в корне не правильно.  Что твое - твое.
Прислонился к стене ближайшей спиной - шершавая поверхность неприятно царапала спину сквозь тонкую рубашку. Но все же ноги как-то странно отказывались слушаться. Судя по всему Ди опять поссорился со своим организмом, забыв напрочь о том, что тому нужен отдых, тепло и забота. И ну его нахер, но все же послушно сполз по стеночки, усаживаясь на пол - такой себе псевдо-отдых, может хоть так тело обманется.
Поза достаточно расслабленная, смотрит теперь на Мини снизу вверх, но это его нисколько не напрягает. Он внимателен, он улавливает каждое слово, каждую эмоцию, это очень важно. Это нужно пропустить черех себя и даже постараться понять. Понять... это сложно... у каждого ведь своя боль.
-Тобой можно даже восхищаться, на самом деле... - тихо произнес, правду произнес, собственные мысли озвучил в кои-веки. -И дело-то ведь не совсем в том, что он твой отец, а в том, что ты его любишь... И не стоит осуждать его или обижаться за то, что он сдался... Не каждому дана сила... есть сильные люди, такие как ты. Я могу это с уверенностью сказать... ты из тех людей. Только я не знаю... хорошо это или плохо. Вот честно тебе признаюсь... я всегда думал, что хорошо...а сейчас не знаю.  Сильные держат в своих руках тех, кому не достает силы держаться самому... вот только кто будет держать их самих? - опустил взгляд, смотрит в пол, оперся локтями о согнутые колени и подбородком о сомкнутые пальцы. Мысли.. мысли суетные и обрывистые. А ты сильный, Ди? Я уже не знаю... Когда ты был рядом я был сильным, я готов был нести тебя на руках всю жизнь, я готов был пережить все, что угодно, пока ты был. А сейчас... сейчас я никто. Мне некого держать. Мне не нужна сила.
-Твой отец просто выбрал мир, в котором для него легче...в котором он счастлив. Ты вправе на меня накричать, разозлится или обидется, но насильно "жить" людей заставлять нельзя. Если человек хочет уйти, ибо знает, что "там" будет лучше - пусть... если насильно оставить тут - то доставишь ему еще больше страданий.  Знаешь... я вспоминаю слова "меня накачают лекарствами, я превращусь в овощь и буду сидеть на койке, улыбаться и думать о тебе"...я слишком сильно тебя разочарую, если скажу, что хочу вот так.
Протянул руку вдруг по направлению к ней.
-Иди сюда... - что имел ввиду, под этим "сюда"? О да, конечно-конечно, он просто адский педофил совратитель и прикидывается бедным и несчастным, что-бы заманывать маленьких девочек.
-Думаю, с барышнями ничего не случиться за полчаса...

-Именно этим ты и стоишь восхищения. Ты делала то, что сама считала правильным, не оглядываясь на других. Такие действия никогда не бесполезны... Просто... просто есть вещи, которым не суждено случиться, как бы ты этого не хотел. И не стоит корить себя за то, что не слушала других... Ты сделала все, что могла...я уверен.
Кого он успокаивает? Себя или ее? Или обоих одними и теми же словами, потому что ... потому что есть в этом что-то сходное.  Ты тоже сделал все, что мог. Ты не мог отдать ему свою жизнь, только потому, что он бы ее не принял, он бы не стал жить, осознавая, что в его груди бьется твое сердце, а ты за это гниешь под землей.
Молнул чуть головой, дабы не погружаться снова в это странное состояние "А если бы..." это все равно бы ни к чему не привело, ни к чему хорошему, только бы впал в истерику, напугал бы девушку и сделал что-нибудь еще нелицеприглядное...
А можно ведь лицемерно заявить, что все пройдет, что она все забудет, что боль утихнет... можно сказать еще кучу правильных слов. Правильных и бесполезных. Потому что черта с два она все забудет. Чувства, сильные чувства, позитивные или негативные они никогда не забываются. Даже через много-много лет, тысячелетий и жизней наступает момент, когда вспоминаешь о том самом чувстве, о случае, о человеке, что его вызвал, чувствуешь укол в сердце и губы растягиваются в непроизвольной улыбке или же сердце сжимается от невыносимой боли. Такие чувства не забываются.
-Ты не должна на него быть обижена... нет конечно. Не должна. Он просто сделал другой выбор. Вот и все. Не обижайся на меня, не воспринимай мои следующие слова, как оскорбление или что-то вроди того... но ты сейчас говоришь чертовски эгоистично... как и все мы, впрочем. Ты хотела, что-бы ему было хорошо и одновременно с тем, что-бы хорошо было тебе... Жаль, что это случается чертовски редко.
Да, ты сам эгоист, ты чертовский эгоист, Дитрих. Сейчас эгоист. Эгоистом был. До него и после него. А с ним... ты тоже был эгоистом. Но по отношению ко всему миру и к самому себе. Но не к нему.
А ей... ей не должно быть так плохо... не должно. Она не заслуживает этого. Да, страдания могут быть прекрасны, но не такие.
-Прости. - коротко, смотрит куда-ио в сторону. - Но не спеши обвинять меня в непонимании.  Быть может я слишком хорошо тебя понимаю. Быть может ты чувствуешь то же что и я, когда смотрю на его могилу, представляю его там, в земле, одного...ему наверное страшно... и я бы все что угодно отдал за то, что-бы хоть как-то изменить эту реальность.
Почти упала рядом с ним, как будто ноги подкосились. И уже не задумываясь как-то обнял за плечи, удивленно чувствуя под пальцами тепло. Так странно, снова чувствовать человеческое тепло рядом. Непривычно. Почти страшно. Чуть порывисто обхватил второй рукой, как будто в обманчивой попытке урвать чуть больше этого тепла. Только кого он обманывает?
-Да, я эгоист...я не спорю.... просто... просто чем дальше - тем более невыносимо. Это больно, знаешь ли.

-Не стоит меня благодарить... я совершенно бесполезен и прекрасно это осознаю. - не рисуется, не жалуется. Просто действительно это осознает. А что он, в сущности, может? Ничего. Вернее ... просто не хочет. Действия без смысла - еще хуже бездействия. И это факт.
-Тише... - мягко обхватил запястья ее, отстраняя от лица. -  Я не хотел тебя пугать.
Странное чувство. Тут вместе смешались и какое-то недоумение, ибо происходящее вообще из ряда вон выходящее, например вон то же стремление оберечь ее от чего-то. То самое сочувствие, или же намек на него. И четкое осознание: она еще не сломлена. так почему же не помочь ей жить дальше? Хоть немного, силы то еще остались, крохи...
Нельзя это пафосно назвать "и сердце его оттаяло" - это глупо, ибо оттаивать нечему, нет сердца, а это вот гулко бьется черная пустота, что заменяет его. Просто... просто...она хочет что-бы он рассказал. Вспомнил тот день, который изменил полностью его мир, жизнь и осознание реальности. Это было так давно, так чертовски давно и так... счастливо. Тогда еще было будущее, тогда можно было наивно думать, что есть Будущее для двоих.
-Расскажу... только это совсем не похоже на  красивую сказку для маленьких девочек... это вообще не похоже на сказку, на розовые мечты тоже не похоже...в сущности... это не похоже ни на что.
Замолчал на пару мгновений, прикрыл глаза... так ясно представилось его лицо, он сам, на том кладбище, залитом весенним пасмурным дождем...
-Он был прекраснее любого из существующих людей... первой мыслью, когда я увидел было "Можно я на тебя молиться буду?"... у него было много шрамов...на руках....на спине...в душе... Я целовал каждый из них и тщетно мечтал вылечить поцелуями. Он всегда носил обувь на каблуках или платформе, что-бы быть выше, а я все равно носил его на руках... Я хотел носить его на руках всю жизнь. Прежде чем выйти на улицу он всегда красился, красиво и странно, мне нравилось. Но почему-то все время шел дождь и вся косметика стекала по лицу... мне это тоже нравилось. Мне хотелось беречь его от всего на свете... От людей, что смотрели осуждающе, когда я целовал его посреди улицы, от времени... от злых богов.
Голос срывается почти совсем, а глаз не открывает. Эти картины так ясно представляются перед глазами, он как будто заново чувствует каково это. Только... только вот предательские слезы огненными пятнами так и грозятся вырваться из-под опущеных век.
-Я так люблю его...и всегда буду. Знаешь, один раз я его ударил...я не понимаю как, мне было потом так страшно, мне хотелось, что-бы он убил меня за это...а он... он только  убедил меня в том, что так было нужно. У него всегда была такая улыбка...счастливая... из-за меня. Я обещал ему, что мы никогда не умрем. В его жизни было столько боли...иногда он плакал, иногда ему снились кошмары... А я не мог жить без него... я не мог дышать без него... Знаешь... я ждал его очень очень долго. Не одну жизнь. Ждал и искал. Я умирал и снова воскресал от того, что не мог найти его. Боялся, что никогда не найду. Только быть может я слишком долго искал...я не говорю, что нашел слишком поздно. Только теперь...я остался один. Нечего искать, смысла нет.
Отвернулся чуть в сторону, кусая губы, ибо по щеке потекла предательская горячая слезинка. Только ладони, что до сих пор обхватывали ее плечи сжались чуть сильнее.

Питер Роверс
Питер обежал всю школу в поисках Дитриха. В первую очередь он, конечно же, зашел в медпункт, но там его не оказалось. Наверное, пошел покурить. Никак не могу понять эту маггловскую привычку. 
Обежав все места, где можно было бы покурить, Питер Роверс сделал вывод, что Дитрих, скорее всего, находится на Астрономической башне. А где же ему ещё быть? Надеюсь, он там.
Питер не прогадал, когда поднялся на Астрономическую башню. Дитрих действительно был там.
-Здравствуйте, Дитрих. С вами все хорошо? Вы не могли бы оказать нам услугу? Дело в том, что сегодня четыре ученицы нарушили правила о магических дуэлях. Они дрались наедине. Без свидетелей. Без учителей. И могли пострадать. Аргус Филч назначил им наказание-уборка в медпункте. Не могли бы вы присмотреть за ними? Заранее благодарен вам.

Гостиная Валианси--)
По коридорам они шли в молчании. Точнее молчала Лина. Мысли путались. И она вновь что-то чувствовала. Оклюментом она была фиговым, если быть честным. Занятие у Теда было только одно, но она уже чувствовала, что всё-таки в её голове что-то происходит. И это что-то ей не очень нравилось. Она глубоко вздохнула и представила себя в замке. Тогда ей помогло защититься от оклюменции профессора. Поможет ли это сейчас?
Лина показала несколько помещений и, наконец, они пришли в Астрономическую башню. Как же часто я здесь бываю... Давно бы пора сюда переехать.
-Вот мы и пришли.
В башне был только Скорпиус. Давние друзья?! Всё это так интересно... Лина вздохнула и, поздоровавшись, отошла в сторонку, чтобы не мешать двум симпатичным парням беседовать.