Гаррвардс |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Являясь босом "Волшебных Вредилк", Джордж смог позволить себе шикарнейший дом. Но это не мешало продолжать ночевать в своем магазине.
Дом находится недалеко от деревни Оттери-Сент-Кэчпоул, а, следовательно, и в относительной близости к "Норе" и другим магическим семьям, обитающим в этом поселении. Дом двухэтажный, имеется задний двор с неким подобием сада. Внутри несколько помещений, среди которых: гостиная, спальня, комнаты детей, кухня, чердак, подвал и пр.
Оба супруга скачками приближались к точке кипения. Странно, что они всё ещё были способны воспринимать речь друг друга. Джордж видел, что его реакция была более чем неожиданной для Анджелины. Он и сам не смог бы припомнить, когда последний раз вёл себя таким образом. Только сейчас ему всё равно было не до воспоминаний, потому что теперь обе стороны в этой ссоре действовали с одинаковым напором, а напряжение становилось всё тяжелее.
Казалось, что ощущение балансирования на грани не может быть острее. Ещё хотя бы одно движение, один резкий взгляд, слово, крик... Тут внимание Анджелины обратилось к тонкой черной ленте, которая теперь разорванная лежала на полу. Джордж понимал, что они думают сейчас об одном человеке. Грудь разрывало от нахлынувших чувств. Боль, ярость, негодование - ещё немного и мужчина зарычал бы. Он знал, что эта вещь значит для неё, знал, что, если до этого она из последних сил контролировала растущую ярость, то теперь самообладание покинуло её. В глазах, которые вновь были обращены к нему, уже стояли слёзы. С губ срывались новые обвинения, которые уже совсем не касались Малфоев, их чёртова особняка и этой идиотской помолвки.
- Почему ты, чёрт возьми, постоянно всё портишь?!
Он видел её глаза, наполненные слезами, слышал срывающийся голос, чувствовал прерывистое, как и его, дыхание и потому сам был близок к безумству. Сейчас он ненавидел себя за то, что причиняет ей боль, за то, что доводит до такого состояния, но вряд ли что-то могло отрезвить его.
- Сволочь... Подонок... Негодяй... - совсем тихо, совсем близко.
Их губы встретились, он жадно целовал её, крепко сжимая в объятиях. Безумство, владевшее им секунду назад, приобрело новый оттенок. Джордж подтолкнул жену к кровати, опрокинул её на одеяло и, слишком сильно сжимая её запястья - наверное останутся синяки, продолжил прерванный поцелуй. Немного отстранившись, снова поймал её взгляд, и, усмехнувшись, прошептал:
- Подонок, говоришь? Пусть так.
Сумасшедшие огоньки в глазах делали его вид непривычным, казалось, что усмешка была хищной. Он целовал её шею и плечи, в то время как руки искали застёжки на платье. Одна, другая, теперь молния - эти мудрёные ловушки явно испытывали его терпение.
Всё, что столько лет подряд копилось в них, что так долго и упорно сдерживалось, сейчас в одну минуту готово было вырваться наружу и снести всё на своём пути. И это только один взгляд на какую-то ленту, но именно эта "какая-то лента" заставляла их не забывать, заставляла каждый раз мысленно вновь возвращаться и возвращаться назад, держаться и делаться опорой друг другу в этом взаимопонимании, держать связь с тем, что было более двадцати лет назад. Эта лента была на руке Анджелины с того самого 2 мая 1998 года, а теперь эта связь разорвана. И ярость хлынула с обоих сторон - в том числе со стороны Джорджа - но в миг преобразовалась в другого рода энергию. Теперь ими движет не внутренняя злость и негодование, а давно замолчавшее либидо, резко прорвавшееся сквозь вязкую преграду мегатонн негативных эмоций. Лента порвалась, и женщина ощутила, словно Фред отпустил её или же она отпустила его, и теперь, целуя мужа, она целовала именно Джорджа и не видела в нём его брата, она видела именно того человека, за которого на самом деле вышла замуж.
Она вдруг чётко осознала, что никогда раньше не замечала и не обращала внимание на то, насколько сильны его руки и приятны на вкус губы - все прикосновения, мимолётные поцелуи в щёку или губы были настолько тривиальны и не значимы, что это казалось теперь действительно до безумия непривычным и необычным, но было так мало. Хотелось наверстать всё упущенное за эти годы, которые они провели в трауре - жутком и поглощающем все положительные эмоции, скрадывая всё то светлое, что теплилось в них.
Джордж на мгновение прервал поцелуй, чтобы опрокинуть жену на кровать, и Анджи воспользовалась этим перерывом, чтобы перевести дыхание, взглянуть на преобразившееся лицо мужчины. Она закусила губу - он слишком сильно стиснул её запястья, и волшебница попыталась их вырвать, но не тут-то было. Он держал очень крепко, и от бессилия Джилл только негромко зарычала. Между тем Уизли как будто издевался, ловя её глаза своими, а шёпот только больше сводил с ума.
- Джо, чёрт тебя побери, - прошипела женщина, слегка запрокидывая голову и освобождая ему таким образом шею для поцелуев.
Руки, наконец, оказались на свободе, пока он шарил по спине, расправляясь с застёжками. Анджелина потянула за узел галстук на шее мужа и развязала его, бросила куда-то в сторону, после чего, чуть толкнув его в плечи, чтобы он на миг оторвался от расстёгивания платья, стянула с него жилет. Взглянув вновь на непривычное для неё лицо рыжего, женщина снова с жадностью впилась в его губы в новом требовательном поцелуе. Ей больше не хотелось сравнивать и называть его Фредом. Это был Джордж, её Джордж.
Отредактировано Анджелина Уизли (2011-10-20 17:52:03)
Всё было будто впервые. Никогда раньше он не целовал её так, никогда раньше она не отвечала ему с такой страстью. И никогда до этого момента их чувства не были настолько общими, Джордж был уверен в этом. Недавно между ними пролегала трещина, грозящая превратиться в огромную пропасть, шаг в которую был равносилен смерти, а теперь они близки как никогда ранее. Поцелуи, прикосновения, объятия, жар тела - всё казалось таким закономерным, таким правильным, но в то же время необычайно остро чувствовалась новизна этих ощущений. Меньше одежды, ближе к телу - Джордж прерывисто дышал, стягивая платье с Анджелины. По мере того, как ткань обнажала тело, мужчина покрывал его торопливыми горячими поцелуями.
Шепот Анджи заставлял кровь стучать в висках, он буквально сходил с ума от эмоций и ощущений, которые сплетались в единый комок глубоко в груди. Его галстук и жилет были уже где-то далеко, Джордж резким движением расстегнул пуговицы рубашки, порывисто стянул её с себя, но одна рука никак не желала выпутываться из рукава. Издав глухой звук, похожий на рык, мужчина дернул ткань, раздался треск рвущихся ниток, но было плевать. Руки были свободны, чтобы вновь изучать тело жены, которое двигалось навстречу ему. Джордж убрал прядь темных волос с её лица, коснулся губами лба, щёк, век. Он прикусил мочку её уха, в то время как пальцы быстро расправлялись с оставшимися предметами гардероба. Последняя одежда полетела вслед за платьем и рубашкой, теперь им ничто не мешало. Губы скользили по гладкой коже, покрывая поцелуями плечи, ключицы, грудь, руки. Ещё один долгий поцелуй, затем Джордж снова прильнул к её шее и на глубоком вдохе вошёл в неё. Это оборвало последние связные мысли в его голове, теперь он мог только предельно остро ощущать тепло тела Анджелины.
- Анджи... - тихо прошептал прямо в ухо.
Он на секунду замер, скользя рукой по её бедру, уткнувшись носом в смуглое плечо. А затем начал медленно двигаться, ощущая как теплые волны удовольствия разливаются по телу. Ничего кроме происходящего сейчас не имело значения.
Поначалу даже казалось, что всё, что сейчас происходит - не настоящее, понарошку. Что на самом деле ничего не изменилось, да и не могло так резко и неожиданно измениться. Что сейчас она проснётся и всё будет по-прежнему: тот же несколько чужой ей человек рядом, та же тяжесть скорби, лежащая на плечах, то же отстранённое поведение и только две связующие нити - общая память и боль и любимые дети. Боясь, что всё это действительно сон, Анджелина словно пыталась ухватиться за эти чудесные грёзы, будто всё, что она имела на данный момент, могло ускользнуть, растаять и больше никогда не вернуться. Помогая Джорджу снимать одежду, она скользила пальцами по его коже, ощущая, как она накаляется и как слегка подрагивают её руки на теле мужа от накала страсти и желания. Его губы, казалось, оставляли клеймо на каждом участке кожи, к которому прикасались - настолько жгли, заставляя женщину прикусывать нижнюю губу. Мужчина рванул с руки застрявший рукав и тот с треском порвался, на что Анджелина отозвалась едва слышным судорожным выдохом. Джордж был нежен в каждом своём прикосновении и при этом нетерпелив и несколько резок, что ещё больше будоражило нахлынувшие эмоции, тело поддавалось на каждое ощущение губ и рук мужа. Прикрыв глаза и отдавшись полностью чувствам, которые всё сильнее разгорались внутри на месте прежней опустошающей ярости, волшебница запустила пальцы в рыжие пряди волос и слегка сжала их. Поцелуй, долгий и глубокий, был неожиданен, но сладостен, его хотелось продлить, но нет, нельзя больше тянуть, сказка может в любой момент рухнуть и бесследно пропасть. Она приоткрыла глаза прежде, чем он вошёл в неё, после чего сдавленно застонала и чуть запрокинула голову.
- Джорджи... - выдавила Джилл сквозь стон, снова глядя на мужа и сжав внутренние мышцы живота, чтобы не позволить ему двигаться дальше. - Рокси же услышит...
Но сдерживаться не было сил, и миссис Уизли обвила ногами бёдра мужчины, подаваясь ему навстречу и скользя руками по сильной широкой спине. Дочь уже была взрослая, но Анджи всё никак не могла этого понять, потому сдерживала саму себя, чтобы за стеной не было ничего слышно. Но какое удовольствие от секса без его неотъемлемой части - стонов? Хотя нет. Сейчас это был не секс. Это было безумное, страстное и теперь действительно занятие любовью. И они только теперь понимали и чувствовали, что любят друг друга. По-настоящему любят. Во всяком случае Анджелина это понимала особо остро и надеялась, что это взаимно.
- Рокси же услышит...
На грани сознания даже всколыхнулись отцовские чувства, которые, казалось, были совсем не уместны в такой ситуации. Действительно, стоило быть аккуратнее. Но с другой стороны необходимость подавлять стоны добавляла еще больше остроты в происходящее. Даже если бы сложилась неловкая ситуация и Роксана действительно услышала бы такого рода шум из их комнаты, она бы поняла. Джордж усмехнулся, провёл языком по шее Анджелины и накрыл её губы своими, заглушая стон. Сомнительный способ убавить громкость, зато крайне приятный. Руки скользили по телу, вновь и вновь следуя его изгибам. Пальцы то порхали по коже, дразня и играя, то сжимали её бёдра и руки, оставляя красноватые едва заметные следы. Джордж весь обратился в ощущения. Руки, скользящие по спине, ноги, обхватывающие его бёдра, горячие поцелуи и не менее горячие взгляды - всё это чувствовалось предельно остро. Он приподнялся над женой и, глядя прямо в полные желания и наслаждения тёмные глаза, сбивчиво прошептал:
- Люблю... тебя...
Хотелось многократно повторять эти слова, честные и искренние, исходящие из самого сердца. Он любил женщину, которая была с ним рядом в самое сложное в его жизни время, которая не раз наступала на горло своим желаниям ради него, терпела его недостатки и выходки, была опорой и поддержкой, которая родила и воспитала его детей, которая сейчас изо всех сил сдерживала стоны удовольствия, прикрывая глаза. Уважение, благодарность, восхищение - у его чувств было множество оттенков, но все они были объединены всепоглощающей любовью. Он не хотел даже думать о том, что было бы с ним без неё.
Джордж снова глухо зарычал, пытаясь сдержать стон. Он начал двигаться быстрее, сильнее прижимая к себе Анджелину, почти до крови кусал нижнюю губу, пальцы сжимали ткань одеяла.
Отредактировано Джордж Уизли (2011-10-21 20:10:00)
Это было действительно какое-то безумие, которое ещё никогда их не посещало. А теперь оно настигло их в порыве злости и ненависти и преобразовалось в нечто дурманящее и заставляющее задыхаться под его натиском. То, что за стеной дочь, которая могла бы их услышать, словно добавляло какого-то экстрима, сильнее обостряло чувства и эмоции, увеличивало накал. По телу проходил жар. Даже не по коже, а словно под нею, мысли в голове мешались в жуткий неразборчивый рисунок калейдоскопа. Анджелина кусала губы, стараясь сдерживаться, но с каждым толчком мужа это становилось всё труднее. Его язык прошёл по шее, слегка охлаждая, но это ощущение длилось не долго. Губы Джорджа вовремя накрыли её губы - женщина сорвалась на более громкий стон, перестав кусать нижнюю губу, и он потонул во рту мужчины. Тело как будто жило своей жизнью и подавалось к Джорджу, к его рукам, отзываясь на каждое прикосновение, лёгкие на каждый толчок словно сжимались, выбивая из груди резкие, частые, срывающиеся на стоны выдохи. Слов больше не находилось, они кончились, осталось только одно, которое могло бы описать всё происходящее сейчас. Безумие. Безумие. Безумие. - Люблю... тебя... Она столкнулась с его взглядом, буквально нарвалась на него, не в силах отвести снова глаза или прикрыть их. Сердце будто горячими щипцами сжали и потянули вниз, а потом резко отпустили, и оно забилось где-то около горла с невероятной частотой. Анджелина вскользь провела ладонью по щеке мужа и впутала пальцы в его волосы, слегка взмокшие, как и спина под второй рукой.
- Люблю... тебя... Джо...
Так же отрывисто и сбивчиво вышло у неё, но с лёгкой дрожью в голосе, словно она сама боялась этого неожиданного признания, которое могло оказаться просто порывом эмоций. Ей хотелось верить, что это всё правда, ведь она так чувствовала, потому так и говорила, так действовала, так с жаром отдавалась ему...
Горячие волны, шедшие под кожей, постепенно стекались к животу с каждый усиленным и более быстрым толчком, заставляя женщину всё же прикрывать глаза, чуть запрокидывая голову, и вцепляться в спину Джорджа. Благо, ногти её были короткими и она не могла серьёзно поцарапать его, ведь больше всего ей не хотелось причинять ему боль. Глухой рык мужа вызвал у неё самой протяжный стон, который она попыталась сдержать, прикусив с силой губу. Всё же открыв глаза, Анджи увидела, что Джордж поступает так же. Притянув его голову к себе, она сама чуть приподнялась и стала жадно целовать его, при этом подаваясь к нему бёдрами, следуя за его темпом.
Это не шло ни в какое сравнение ни с их первой ночью, ни с любой последующей. Они были по-настоящему вместе, Джордж мог с уверенностью сказать, что испытывает те же чувства, что и Анджелина. Ощущение её рук на влажной спине, тонких пальцев в волосах и близости разгоряченного тела было безумно сладостным и приятным. Стук сердца отдавался по всему телу - оно одновременно билось в груди, висках, поднималось к горлу, угрожая вот-вот вырваться наружу. Джордж душил стоны то кусая губы, то издавая протяжное сдавленное мычание. Мысли бешено крутились в голове, сталкивались, разлетались на части, снова соединялись во что-то необъяснимое, но всегда вращались около Анджелины. Ни о чем кроме неё думать было невозможно. Губы Джорджа у самого её уха шептали что-то торопливое, нежное и горячее. Это могло бы быть ещё одно признание в любви, но сил, чтобы связать слова во что-то цельное совсем не было. Стоны Анджелины, которые она не всегда успешно пыталась заглушить, были прямым доказательством того, что происходящее доставляет им обоим огромное удовольствие.
Темп становился быстрее и быстрее с каждым толчком. Он сжимал бёдра Анджелины, прикрывая глаза от колоссального наслаждения. Быстрее, ещё быстрее - было невозможно больше сдерживать рвущиеся наружу стоны и резкие выдохи. Джордж уже не помнил о том, что за стенкой находится их дочь, о том, что Фред может вернуться в любую минуту, предосторожностей больше не было.
Волшебник сжал веки так плотно, что перед глазами заплясали разноцветные круги, но он не уделил этому внимания. Последний резкий толчок, из груди вырвался протяжный звук, напоминавший одновременно стон и рычание, мышцы мужчины расслабились, по телу растеклись теплые волны, а в голове стучала одна мысль, которую Джордж и озвучил:
- Люблю, безумно люблю тебя. Он нагнулся и снова приник к её губам в долгом поцелуе.
Всё, что происходило здесь, сейчас, сегодня в этой спальне, не происходило никогда. Нет, конечно, Анджелина и Джордж спали и не раз - откуда-то ведь у них появились дети и, наверное, не стоит уточнять, откуда конкретно и каким образом они туда попадают. Но это всё серая жизненная проза, никак не связанная с той бесшабашной лирикой, которая царила сейчас здесь. Это был словно какой-то всесжегающий и при этом очищающий огонь, что-то невероятное, что трудно описать словами - это можно только чувствовать, в этом нужно только участвовать и наслаждаться, стараясь не сойти с ума.
Казалось, что они слились в одно целое в едином порыве и ничто уже не могло разлучить их в такой момент. Так странно, так наивно, легко и безрассудно, словно они влюблённые подростки. Так порывисто, горячо и нетерпеливо, словно они вернулись в свои 17 лет каждый и любят друг друга так, как умели любить тогда, как умели тогда отдаваться, как умели тогда нырять в омут с головой. Руки, волосы, кожа, вдохи, выдохи, стоны, тела, стук сердца, жар - всё было слито воедино. Шёпот, обжигавший уши, щекотавший и раздразнивавший чувствительную кожу шеи возле сонной артерии, вызывал новые волны удовольствия.
- Джордж... Джордж... - вырывался её собственный шёпот, когда она прикрывала глаза и сдерживала стоны.
Губы пересохли от частого дыхания, летящего по ним, и женщина периодически проводила по ним языком. Волшебник сильнее сжимал её бёдра и всё увеличивал и увеличивал темп. Анджелина, всё также держась рукой за спину мужа, схватилась за неё и второй, выпустив её из рыжих волос. Это было так резко и несдержанно, что на светлой коже остались всё же внушительные следы царапин. Джордж срывался на стоны и выдохи в то время, как она сама старательно сдавливала и приглушала их. Женщина прижала ладонь к губам мужа, чтобы уменьшить звуки, которые могли доноситься до ушей их дочери, при этом глядя прямо в глаза мужчине и в кровь кусая себе нижнюю губу. Напряжение, накал нарастал, обдавая всё тело словно кипятком. Мышцы живота свело сладкой и выбивающей все мысли из головы полностью судорогой, Анджи отпустила спину мужа и схватилась за простыни и они предательски затрещали. Женщина выгнулась вверх в спине, всё же не сдержав протяжный прерывистый стон и сильнее обхватив ногами поясницу Джорджа. Вслед за этим последовал полустон-полурык мужа, а потом снова эти ласкающие слух слова признания в любви. Они были действительно как подростки, влюблённые друг в друга впервые.
- Люблю тебя, - вторила ему Анджи, переводя сбитое напрочь дыхание.
Она с наслаждением ответила на поцелуй Джорджа, с нежностью проведя ладонью по его щеке и не расцепляя ноги на спиной, не желая его отпускать в стремлении продлить это чудо хоть ещё на миг.
Он бы многое отдал, чтобы не вспоминать о работе, каких-то житейских проблемах и, к его стыду, даже детях еще некоторое время. Примерно вечность.
Джордж опирался на локти, но все равно прижимал Анджелину своим весом к кровати. Нельзя было сказать, что она протестовала против такого положения, но мужчина тем не менее перекатился на бок, не размыкая крепких объятий, и прижал жену к груди. Трезвое сознание и способность воспринимать происходящее исключительно разумом никак не могли окончательно вернуться к нему, он все ещё блаженно улыбался, вдыхая едва уловимый запах её волос. Сердце так же неистово рвалось прочь из грудной клетки. Пальцы небрежно бегали по спине, рисуя на коже замысловатые узоры. Он наклонился ближе:
- Всё ещё подонок? Негодяй? М-м-м? Ухмыляясь и щекоча ухо Анджелины нежным шепотом, провёл ладонью по её талии, бёдрам, ухватил край одеяла и осторожно набросил на её ноги. Запутав пальцы в копне растрепанных темных волос, притянул её лицо к себе и в очередной раз поцеловал.
Каждый поцелуй, каждое прикосновение, взгляд, слово - всё было на своём месте, в своё время, но все равно заставляло что-то внутри трепетать от наслаждения. Он скользил взглядом по её телу, замечая красноватые пятна, оставшиеся не то после сильных пальцев, не то после страстных поцелуев, а кое-где виднелись даже следы укусов. Джордж легко прикоснулся губами к тому, что был на шее и извиняющимся тоном проговорил:
- Я, кажется, увлекся... Немудрено увлечься в такой-то обстановке, - мысленно попытался оправдаться мужчина, вновь прижимаясь губами к шее супруги. Да, и на его спине сейчас наверняка красовались эффектные царапины, но он-то мужчина. К тому же эти длинные красные отметины скорее доставляли удовольствие, чем неприятные ощущения. А вот причинять боль Анджи ему отчаянно не хотелось.
Отредактировано Джордж Уизли (2011-11-03 20:46:03)
Дыхание постепенно приходило в норму, а расслабленное, изнеможённое и удовлетворённое состояние не собиралось даже отпускать. Думать о чём-то не хотелось, да и не было нужды в этом на данный момент. Анджелине нравилось в этот момент ощущать вес мужа на себе, придавливающий её к кровати, его напряжённые мышцы, но... он решил иначе и освободил жену, перекатившись на бок рядом с ней. Женщина прижалась к его груди, слушая дыхание и биение сердца, и счастливо улыбалась. По её спине пробегали пальцы Джорджа, рисуя какие-то узоры, от чего по коже расползались мурашки удовольствия. Джилл прикрыла глаза и стала мягко водить ладонью по груди и телу мужа, словно заново изучая его. Ещё никогда раньше они не были так по-настоящему близко, все их действия раньше были пропитаны какой-то тривиальностью и миссионерством, будто они кому-то должны устраивать показуху. Но не теперь. Афроамериканка улыбнулась шире на шёпот Джорджа и скользнула пальцами по его плечу к шее.
- Да, подонок, негодяй, стервец, - она посмотрела в глаза мужчине и благодарно провела рукой по щеке за то, что он набросил на ноги одеяло.
Вроде, так просто и обыденно, но в этом его жесте она читала многое. И нежность, и внимательность, и заботу, и любовь. Анджелина не без удовольствия ответила на его поцелуй, слегка прикусила его нижнюю губу и обхватила её губами, затем отпустила и улыбнулась сквозь поцелуй. Мой чудесный... Только мой. Как же мы раньше не поняли, как любим друг друга и упустили столько времени? Впрочем, от этого сейчас только слаще. Эти мысли только подкрепляли восхищённый взгляд, направленный на мужа, который в свою очередь оглядывал тело жены. Оно было, конечно, уже не молодое, но достаточно подтянутое до сих пор, ведь квиддичем она перестала заниматься всего какие-то три года назад, но не переставала поддерживать себя в форме. Как, в общем-то, и Джордж был для своих лет прекрасен. Губы рыжего легко коснулись укуса на шее, который едва ощутимо пульсировал от прежней боли.
- Ничего страшного, мне не больно, мне приятны твои эмоции, которые ты так выражал.
Новое прикосновение губ мужа заставило женщину снова прикрыть глаза и дышать глубже.
- Джордж, пожалуйста...
Она попыталась его остановить, чтобы в очередной раз не возбуждаться сильнее. Всё же шея, как и у большинства, оставалась у неё слабым местом. Миссис Уизли осторожно немного отодвинулась, чтобы прервать этот трепетный и опасный в некотором роде контакт, а потом снова прижалась к груди мужа, положив на неё голову.
- Который час?
Отредактировано Анджелина Уизли (2011-11-05 04:34:48)
Джордж, наверное, был похож на большого рыжего кота - еще немного, и мужчина стал бы довольно мурчать. С лица не сходила блаженная полуулыбка, а в глазах читалась бесконечная нежность.
- Джордж, пожалуйста... - темп дыхания женщины вновь сбился, и Джорджу пришлось нехотя отстраниться от шеи Анджелины, но объятий он так и не расцепил. Грудь мерно поднималась - его собственное дыхание наконец-то успокоилось, он чувствовал только биение сердец - своего и супруги.
- Который час?
Джордж невольно взглянул в сторону широкого окна, спрятанного за плотными шторами. Сквозь них сейчас пробивался тонкий луч света, еще несмелый и неяркий. Судить о времени в таких условиях можно было только по этому лучу, ибо настенные часы красовались в изголовье супружеского ложа, а менять положение тела и уж тем более подниматься совсем не хотелось. Уткнувшись носом в копну темных волос, Джордж тихо прошептал:
- Мерлин его знает... Шесть? Странно, но сна не было ни в одном глазу, хотя мужчина и не отказался бы сейчас уснуть именно так. Он просто прикрыл глаза, а через минуту даже начал тихо напевать под нос какую-то песню, которую когда-то слышал, но теперь не мог вспомнить, при каких обстоятельствах. Мотив был приедающийся, и Джордж понимал, что эта мелодия скорее всего прилипла к нему на целый день. Пальцы, продолжавшие рисовать замысловатые рисунки на теле жены, уже двигались в такт песне. Со стороны это должно было выглядеть даже забавно, но счастье, гревшее сейчас душу Джорджа, не поддавалось никаким описаниям. Слава всем высшим силам за то, что такому балбесу как я досталось такое чудо как Анджи. Подарок судьбы, не иначе, - подумал Джордж, целуя женщину в лоб.
Джордж... Мой Джордж, - вместе с блаженной улыбкой мелькнула в голове женщины мысль, когда она подняла глаза на мужа. Довольный, удовлетворённый, счастливый и совершенно отстранённый от внешнего мира, живущий будто в маленьком мирке, ограниченном даже не их спальней, а ими самими, их объятьями. Да и Анджелина сейчас ощущала всё то же самое и выглядела так же. Она выровняла участившееся прикосновением губ Джорджа дыхание и коснулась пальцем пульсирующей сонной артерии у него на шее, когда он задрал голову, чтобы посмотреть на окно. Палец мягко скользнул по изгибу этой самой вены и остановился в канавке ключицы, где она терялась. Джилл коснулась губами того места, к которому только что прикасалась, и улыбнулась, когда нос мужа зарылся в её волосы, а голос согрел теплом дыхания.
- Чёрта с два... Утро уже.
Нежась в объятьях рыжего, Анджелина выгнулась в спине, слегка разминая её и потягиваясь. С ним было хорошо, безумно хорошо, как не было ещё никогда. Но осознание того, что сегодня уже первое сентября, нужно проводить детей в школу и отправляться на работу, пронзило насквозь её сознание. Но женщина тут де вспомнила, что их дети уже взрослые и вполне способны добраться сами, что они, кажется, и сделали уже. Так рано? Или уже далеко не шесть? Миссис Уизли снова прижалась к груди Джорджа.
- Милый, а не пора ли нам на работу, ммм? Люди жаждут улыбок и смеха, а также поднятия настроения и помощи посредством твоих изобретений.
Она нарисовала какой-то витиеватый узор пальцем на его коже и прикрыла глаза. Идти совершенно никуда не хотелось, но какое-то чувство ответственности и обязательства глодало изнутри маленьким червячком. Хотя ей было бы совсем не стыдно, если бы они сегодня оба не вышли на работу и оставили магазин на Рона. Всё-таки он тоже уже большой мальчик и должен был за столько лет набраться опыта.
Отрываться друг от друга совершенно не хотелось, поэтому оба супруга, не сговариваясь, избрали необычную тактику - дразнить партнера мимолетными поцелуями и прикосновениями. Неизвестно, на сколько хватило бы терпения Джорджа, если бы это продолжалось еще несколько минут.
Судя по тишине, царящей в доме, дети решили проявить самостоятельность и отправиться на вокзал без сопровождения родителей. А может, Анджи и Джордж не слишком хорошо справились с соблюдением тишины минувшей ночью, и Фред с Роксаной, сделав выводы, решили просто не беспокоить шумных родителей. От этой мысли стало как-то неудобно, но мистер Уизли успокоил себя тем, что их дети давно уже не малыши, и мысленно порадовался их адекватному поведению в такой ситуации.
В любом случае, это означало, что время действительно давно перевалило за шесть часов. Поэтому реплика Анджелины о необходимости идти на работу была вполне закономерной. Джордж тяжело вздохнул, осознавая, что не находит в себе даже малейшего желания вставать, собираться и отправляться в магазин. Да, он безусловно любил свою работу, более того, он был уверен, что лучшего для себя призвания он никогда не нашел бы, но сегодня он с удовольствием устроил бы незапланированный выходной. Главной причиной, останавливающей его перед таким решением, был Рон. Магазин, конечно, не развалился бы, оставь его Джордж на денек на братца, но бесконечное ворчание, грозящее растянуться на вечность, свело бы его с ума.
Еще раз коснувшись губами щеки супруги, Джордж наигранно обреченно проговорил:
- Ты права. Придется жертвовать собственным удовольствием и лишними минутами в обществе прекраснейшей из женщин ради спасения волшебного мира от уныния.
Выбравшись из-под одеяла, мужчина отправился в ванную, где первым делом сунул голову под струю холодной воды. Это значительно взбодрило его, но мужчине показалось, что душ все-таки не стал бы лишним. Через пару минут он уже сушил влажные волосы полотенцем. Закончив утренние процедуры, он вернулся в спальню и, подмигнув Анджи, сказал:
- Ванная в твоем распоряжении. Завтрак на мне, спускайся, как закончишь.
С этими словами он покинул комнату и отправился на кухню.
Анджелина до последнего момента надеялась, что Джордж махнёт рукой сегодня на работу и великодушно решит, что им обоим стоит остаться дома и наслаждаться полноправным отдыхом. Но Джордж не был бы Джорджем, если бы рискнул оставить магазин на своего братца Рона. Наверное, их привычка в отношениях осталась ещё с детства: Джо издевается над братом, Рон ворчит и жалуется. Иногда за ними становится забавно наблюдать, но очень быстро эти двое начинают надоедать и действовать на нервы, поэтому Анджелине нередко приходится их разнимать и затыкать рты посредством наложения на них заклинания Силенцио. Но в таких случаях она работает одна, потому что мужчины моментально становятся для этого не дееспособными, пока она снова не "развяжет" им языки. Благо, товар магазина, его свойства, местонахождение и наличие она знала наизусть.
И всё-таки муж, поцеловав женщину в шею, выпустил её из объятий, от чего сразу стало холодно. Анджелина натянула на себя одеяло, когда мистер Уизли вылез из постели, и завернулась в него.
- Ну Вы и льстец, молодой человек, - усмехнулась брюнетка, оценивающе разглядывая обнажённое тело мужчины. - И всё же мир бы не умер за один день под чутким руководством моего деверя.
Последнее было сказано несколько то ли обиженно, то ли расстроено, то ли разочарованно. Джордж скрылся за дверью, после чего из ванной комнаты послышался приглушённый шум воды. Женщина, улыбаясь, прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Буквально через пару секунд её опутал вязкий туман дремоты, в которую она без сопротивления провалилась. Перед глазами в сознании даже проскакивали какие-то картинки с замахом на сны, но это всё равно были просто мутные и нечёткие изображения. Спустя несколько минут женщину разбудил голос мужа, вернувшегося из ванной. Миссис Уизли резко открыла глаза и проморгалась. Молча кивнув на слова рыжего, Анджелина нехотя вылезла из кровати и отправилась в душ, где и пришла в себя под струями прохладной воды. Закутавшись в халат, она вернулась в комнату и оглядела бардак, устроенный парой вчера вечером. Усмехнувшись, волшебница покачала головой и, собрав с пола все детали одежды, разложила на свои места. Среди них она нашла и порванную чёрную ленту, которую столько лет носила, не снимая. Подняв медленно эту деталь, Джилл спустилась в кухню, всё так же задумчиво глядя на ленту в руке. Подняв глаза на мужа, суетившегося по хозяйству, она на мгновение закусила губу и бросила ленту в мусорное ведро, после чего подошла к мужчине и приобняла его.
- Джордж, милый.
Кулинарными талантами Джордж никогда не выделялся, но какая-то крохотная часть мастерства матери всё же передалась ему по наследству. По крайней мере, мужчина был способен приготовить вполне съедобный завтрак, который было даже приятно употреблять в пищу. Джордж решил, что попытки удивить Анджи кулинарными экспериментами ни к чему хорошему не приведут, скорее наоборот - супруги останутся без завтрака, поэтому трапеза обещала быть незатейливой - жареный бекон, яичница и тосты. Зато мистер Уизли точно знал, что кухня останется целой и невредимой. Джордж суетливо метался по кухне, время от времени хмуря брови - такое зрелище должно было выглядеть как минимум забавно.
Когда в комнате появилась Анджелина, мужчина стоял спиной к двери, но от его взгляда не укрылся мимолетный жест супруги - черная лента, которая вчера была так неожиданно разорвана, оказалась в мусорном ведре. Это говорило о многом, но вряд ли что-то из этого можно было описать словами. Теперь он мог не думать о том, что жена ищет в его глазах, жестах, словах, прикосновениях Фреда, теперь он стал действительно тем, кем хотел быть для нее всегда. Это, конечно, не умаляло скорби и боли, связанных с потерей брата, сложно представить, что подобное вообще когда-нибудь забудется. Просто сейчас, когда они по-настоящему вместе, когда их отношения не сводятся лишь к общей трагедии, справляться с этим будет легче.
Руки Анджи обвили талию и Джордж, улыбнувшись уголками губ, поцеловал её в висок. После нескольких секунд объятий он кивнул в сторону стола:
- Завтрак подан, миссис Уизли.
Он обогнал её, отодвинув стул, и шутливым жестом предложил сесть. Тебе уже почти 40, а ты не перестаешь кривляться. Затем, опустившись на свой стул, Джордж налил в свой стакан сок и осторожно попробовал собственноручно приготовленный бекон. Он неожиданно оказался совсем не отвратительным, но Джордж не мог всецело полагаться только на собственные ощущения, поэтому опасливо взглянул на Анджелину, ожидая, когда она приступит к завтраку.
И как она раньше могла не понимать своего счастья? Наблюдать за тем, как Джордж хозяйничал на кухне, готовя незамысловатый завтрак, было очень приятно и радостно. Пусть этот завтрак и правда не отличался чем-то особенным, зато он был проявлением истинной заботы и теплоты, и хотя бы за эти мелочи стоило любить мужа, за то, что он старался сделать приятное, угодить и просто создавал частички домашнего уюта, из которых всегда складывается целое. Теперь, когда дети уехали снова в школу, они оставались наедине друг с другом. И если раньше целый год тянулся словно вечность, пропитанный мрачностью, страданиями и тоской, то теперь (Анджелина была уверена) всё будет по-другому.
Джордж обнял её в ответ, и женщина почувствовала значительное облегчение, словно это было подтверждением её уверенности. И, как закрепление результата, его поцелуй в висок. При этом не нужны были никакие слова, действия говорили куда больше, чего не выразишь глупым сочетанием звуков - пустое сотрясение драгоценного воздуха. Однако Джордж всё же нарушил молчание, кивком приглашая к столу. - Завтрак подан, миссис Уизли. Почему-то именно такое обращение оказалось приятнее, чем тысяча ласковых прозвищ. Это звучало... а, чёрт знает, как описать, как это звучало, но это вызвало у Анджелины непередаваемую бурю эмоций внутри, а также желание снова наброситься на мужа с поцелуями. Который, к слову, уже дурачился, шутливыми жестами приглашая жену сесть. Женщина негромко засмеялась, глядя на его шутовство, и, отвесив поклон а-ля мушкетёр времён кардинала Ришелье, присела на предложенный стул. Всё же он не растерял свою способность шутить и кривляться, а это самое важное. вслед за мужем Анджи попробовала кусочек бекона, приготовленного им, и подняла брови.
- Ммм, Джордж, ты превзошёл самого себя!
В подтверждение своих слов женщина принялась за завтрак с аппетитом, в том числе за яичницу и тосты, которые на удивление не подгорели, хотя от пиротехника Уизли это вполне ожидаемо можно было получить. Но Джо действительно себя превзошёл, чем и заслужил искреннее восхищение жены.
- Кстати, Джордж, что ты думаешь на счёт выходных? - прожевав очередной кусок бекона, подала голос Джилл. - Я очень хотела бы вспомнить молодость и позаниматься квиддичем.
На слове "молодость" она усмехнулась и, сделав глоток сока, подняла глаза на мужа. Ей казалось, что совместное занятие чем-то воодушевляющим должно было разбавить рутину, отбить печальные мысли и окончательно сорвать путы глубокого и непролазного траура. Она очень хотела, чтобы муж хотя бы на пару часов забылся, чтобы ему стало легче.
- Ммм, Джордж, ты превзошёл самого себя!
Мужчина, скорее всего, засомневался бы в этих словах, потому что сам довольно скептически относился к собственным кулинарным способностям, но необычайно искренний аппетит Анджелины, с которым она приступила к завтраку, окончательно убедил его в том, что он не безнадежен как домохозяин.
Аппетит и правда пришел к Джорджу во время еды - только приступив к яичнице, он понял, насколько сильно проголодался. Учитывая то, что он не ел со вчерашнего дня, да еще и провёл бессонную ночь с супругой, это было вполне закономерно.
Джордж размышлял о том, что даже такой, казалось бы, обычный семейный завтрак кажется теперь непривычным, но несомненно приятным. Он сам не отдавал себе отчета в том, как много в действительности изменила прошедшая ночь, да и не хотел, ему просто чертовски нравилось пребывать в таком состоянии, чувствовать близость с женой. Её предложение вспомнить молодость прозвучало неожиданно, но Джордж Уизли не был бы самим собой, если бы не пришел от него в восторг. Мужчина усмехнулся:
- Милая, ты меня приятно удивляешь. С величайшей радостью! Надеюсь, после тебе не придется собирать мои останки с поля боя.
Джордж отчетливо ощутил тот азарт, с которым ждал матчей в годы учебы в Хогвартсе, то нетерпение, которое испытывал пару месяцев назад, когда его пригласили играть в Гаррвардс, всю ту бурю эмоций, которые захватывали его с головой все эти годы при мысли о квиддиче. И пусть предстоящее состязание обещало быть лишь маленьким семейным поединком, это все равно значительно воодушевляло. А если брать во внимание и то, что его противником становилась несравненная Анджелина Джонсон (Джордж помнил её семнадцатилетней - целеустремленная, неутомимая и несокрушимая, готовая на все ради своей команды девушка, решимость которой внушала всем благоговейный страх), выходные обещали быть крайне занимательными. Мужчина сейчас выглядел довольно нелепо - мечтательный взгляд был устремлен куда-то чуть выше плеча супруги, а вилка с ломтиком бекона остановилась на полпути ко рту.
То ли бессонная ночь виновата, то ли то, что последний раз Анджелина обедала вчера днём, но завтрак правда был съеден в рекордные сроки. Женщина даже поразилась своему аппетиту - такого у неё не было со времён школы, а если быть точным, то со второго курса, когда она после тренировок или волнующей игры буквально набрасывалась на еду в Большом Зале. А потом нервов стало меньше трепаться играми, да и тренировки уже казались не такими трудными и обессиливающими, поэтому и аппетит восстанавливался и нормализовывался, как в обычный день. В большом спорте тоже она была деревянным изваянием в плане волнения и усталости. Ну, точно второй Оливер Вуд. А тут... Хотя, что тут говорить, Джордж изрядно вымотал за эту ночь силы из жены. Но это было только к лучшему и это было действительно прекрасно. Наверное, даже шикарнее, чем ощущения от победы, выхваченной в последнюю минуту: например, от заброшенного метко в кольца противника квоффла прямо перед тем, как оказывается пойман снитч, и ровно на эти 10 очков команда опережает того самого противника.
Всё-таки Джордж Уизли был тем самым Джорджем Уизли, которого она всегда знала. Иначе как объяснить его кривляния и восторг от предложения поиграть в квиддич? Анджелина радостно улыбнулась, когда муж отреагировал воодушевлённым согласием на её предложение, и чуть не поперхнулась соком на его заявление о собирании его останков с поля. Правда, если раньше она могла воспринять эту фразу с содроганием (да-да, снова возвращаемся к Фреду), то теперь она только посмеялась.
- Главное, не снеси мне ненароком голову битой, дорогой, - елейно пропела темнокожая женщина и усмехнулась.
Она прекрасно знала, что Джордж не причинит ей вреда, но не могла она оставить без ответа подобный выпад. Джилл взмахнула палочкой над своей опустевшей посудой, и тарелки стройным рядом потянулись к раковине, подгоняемые стаканом из-под сока, где и обосновались. Муж же замер с мечтательным выражением лица и поднесённым ко рту кусочком бекона. Миссис Уизли качнула головой и, подсев к мужчине и осторожно вынув из его руки вилку, чем и относительно привела в себя рыжего, сама поднесла вилку ему ко рту.
- Ну-ка, ложечку за маааму, - с тихим смехом протянула Анджи.
- Главное, не снеси мне ненароком голову битой, дорогой.
Джордж не собирался сдаваться и продолжал парировать:
- Я приложу к этому все мои силы, но ты же знаешь, что на поле во мне закипает горячая кровь истинного Гриффиндорца, и тогда я превращаюсь в неразборчивую субстанцию, истерично мечущуюся от кольца к кольцу и раскидывающую бладжеры налево и направо. Настоящий свирепый лев, - Джордж приосанился, выпятил грудь и сложил на ней руки. Продолжая сидеть с каменным лицом, он продолжил:
- Не волнуйся, вероятность того, что бита вылетит из моих сильных и цепких рук слишком мала, чтобы ты этого боялась.
Через секунду Джордж, не удержавшись, рассмеялся. Анджелина тоже не собиралась прекращать эту битву и попыталась кормить мужчину с вилки. В этот раз он решил подыграть ей - было в этом что-то забавное, но необъяснимо очаровательное. "Ложечка за маму" быстро достигла цели, за ней последовали и несколько других. На последней мужчина снова обратился к своей шутовской натуре:
- Ты знаешь, можно подумать, что я просто слишком стар для тебя. Настолько, что ты уже не воспринимаешь меня всерьез, - лицо Джорджа приобрело наигранно озадаченное выражение лица - А может, у меня и седые волосы уже появились?
Вся та ерунда, которую нес мистер Уизли, в основной своей массе не имела ничего общего с реальностью. Загонщиком он был неплохим, бита ни разу не выпадала из его рук, потому что он умел правильно с ней обращаться и всегда следил за игрой. Что же касается старости - для своих лет Джордж выглядел очень даже неплохо. Мужчина держал себя в форме, да и никогда не обращался к вредному образу жизни. К тому же, седых волос на своей голове он пока не обнаружил. Но кто сказал, что доля правды в шутке должна быть преобладающей? Именно эта недосказанность позволяла нести полный бред, который с годами стал практически неотъемлемой составляющей шуток.
Тарелки Джорджа отправились вслед за тарелками супруги, затем он, как бы невзначай, обнял Анджи, изображая стеснительного пятнадцатилетнего юнца.
- Миссис Уизли, какой транспорт Вы предпочитаете? Летучий порох? Метлы? Аппарация? Прогулка пешком?
Мужчина, в общем-то, согласился бы с любым вариантом, за исключением пешей прогулки, которая заняла бы у них целый день.
Я бросаюсь, как в воду, в объятья твои,
Снова пальцы скользят по плечу;
Вырвать корень твоей ядовитой любви
Ты не можешь - а я не хочу.
Теперь можно было только улыбаться и делать это столько, сколько захочется. И смеяться. Мерлин, как же это было чудесно! Супруги, кажется, оба за двадцать лет забыли, как это, что это такое и насколько это замечательно. А теперь они так спокойно шутят и веселятся.
Джордж был в своём репертуаре - выпячивал грудь, выставлял себя в выгодном свете и всячески расхваливал свои достоинства, в которых можно было бы увидеть по совместительству недостатки, но он преподносил их так, словно это самое лучшее, что может быть в человеке. Его самоуверенность, хотя он всего лишь паясничал, лишь восхищала Анджелину, и она смотрела на мужа как на греческого бога, но всё же рассмеялась вместе с ним.
- Я не боюсь, Джо, но на всякий случай предостеречься-то стоит!
Женщина улыбнулась, приобнимая мужчину за плечи свободной рукой. Надо было думать о предосторожности сегодня ночью, как бы уже не было поздно, - закралась тревожная мысль, ведь если вдруг её внезапное опасение оправдается и она забеременеет, то будет катастрофой рождение близнецов - сердце мужа этого просто не выдержит. Но Джилл поспешно отогнала эти неприятные рассуждения и принялась с воодушевлением кормить рыжего с вилки. Когда и его тарелки были опустошены, а Джо всё прожевал и обрёл дар речи, он снова взялся за свои глупости. Не удержавшись, женщина влепила ему не сильный подзатыльник и, засмеявшись со сжатыми губами, взяла его скулы в ладони, притянула к себе и поцеловала.
- Ты для меня слишком молод, чтобы я воспринимала тебя серьёзно, - сыронизировала миссис Уизли.
При этом и в её шутке была доля правды: Анджелина была почти на год старше мужа, да и сил у него жизненных и физических было больше. Её же все силы были выжаты квиддичем с его многолетними тренировками и нервными матчами. К тому же надо было умудряться ухаживать за детьми. Она ни в коем случае не принижала достоинства мужа, он всегда делал для своей семьи столько, сколько было возможно для него и даже, кажется, больше. Просто она всё же женщина и гораздо слабее его по определению. Джордж, отправив тарелки в раковину, приобнял жену за талию, а она в свою очередь прильнула к его плечу.
- Мётлы, Джордж, конечно мётлы. Какие разговоры?
Темнокожая волшебница наигранно недоумённо приподняла брови и подумала о том, что она не уступает мужу в артистичности и клоунаде. Муж и жена - одна сатана. Что-то едва ощутимо кольнуло теплом в кармане. Анджелина удивлённо обнаружила, что тепло шло от кармана в штанах мужа. В наглую вытащив у него оттуда источник неудобства, она узнала в нём галлеон, по которому ещё в школе друг с другом связывались участники Отряда Дамблдора. Как это было давно и какие мы были дети. А теперь по этому галлеону их звали к себе Поттеры.
- Джо, взгляни.
Она протянула монету мужу.
Ветер, треплющий волосы, лучи утреннего солнца, Лондон с высоты птичьего полета - всё это возникло в воображении Джорджа в считанные секунды после того, как решение о способе передвижения было принято. Жаль, что такой публичный транспорт как метлы подразумевал применение дезиллюминационного заклинания, но статут о секретности никто не отменял. Хотя, конечно, с такими темпами появления новых законов, от Министра можно было ожидать многого.
Мужчина только собирался разделить с женой мечты о полетах, которые обещали вот-вот воплотиться в жизнь, как её взгляд обратился к карману Джорджа. В следующую секунду он почувствовал неожиданный жар и удивился чувствительности жены, которая ощутила его мгновением раньше. На её ладони блеснул фальшивый галлеон, тот самый который Джордж получил в свой последний год в Хогвартсе. Сложно сказать, что он значил для его обладателя. Галлеон был своеобразным символом борьбы, знаком отличия, которым обладали члены Отряда Дамблдора. По сути, аналог темной метки, но, как верно заметила Гермиона в годы расцвета ОД, более гуманный. Наверняка наверху так же вели себя две других монеты - Анджелины и Фреда. Джордж нахмурил брови, когда супруга протянула ему галлеон. Жду всех ОФ у себя дома, поторопитесь дела неотложные. Такая неожиданность насторожила мистера Уизли. Он, в общем-то, был уверен, что никакой катастрофы не случилось, но Гарри не назвал бы какой-нибудь пустяк "неотложным делом". Поэтому он поднял задумчивый взгляд на Анджи и, тяжело вздохнув, сказал:
- Кажется, придется взять незапланированный выходной. Надеюсь, все не так серьезно, как мне представляется. Джордж действительно был бы рад, если бы вместо этого тревожного сообщения получил приглашение на семейный обед.
- В любом случае, я не собираюсь отказываться от идеи передвигаться по воздуху. Джордж улыбнулся уголками губ и отправился в маленькую темную комнату под лестницей, где у стены стояли четыре метлы, принадлежавшие членам семьи, а в дальнем углу ютились их предшественницы. Сомкнув пальцы на древках двух из них, он вернулся на кухню. Бросив взгляд на халат Анджи, Джордж подмигнул ей:
- Может, не стоит переодеваться?
Но, тем не менее, мужчина, оставив метлы у входной двери, отправился наверх и через пару минут был облачен в джинсы и черную водолазку.
Реакция Джорджа как-то не особо радовала - уж сильно её всегда напрягала его серьёзность. Он же Уизли, он не должен быть таким. Но вот уже двадцать лет он оставался именно таким: серьёзным, спокойным, редко улыбающимся. А Джилл только понадеялась, что теперь чаще будет видеть радость на лице мужа. Но снова это беспокойство, снова слегка нахмуренный вид. Поэтому женщина и сама встревоженно заглянула в лицо рыжего.
- Хорошо... Да, я тоже на это надеюсь.
Она покорно кивнула и едва заметно вздохнула. Незапланированный выходной всё же состоялся, только намечал пройти не так, как хотела Анджелина в самом начале утра. Конечно, она проведёт время рядом с мужем, но это будет совершенно не то, чего бы она хотела. Но выбирать не приходилось. В конце концов, не могут же они бросить Поттера? Всё-таки, они друзья. Нет, конечно, они ещё и родственники, но это как-то отходило на второй план, дружба была явлением первоочерёдным в подобной ситуации и более ценным. В этом Анджелина была по-своему не права, но так как всю жизнь постоянно ссорилась с родителями, а с прочими родственничками и подавно не общалась, то с её позиции всё было именно так единственно верно.
Женщина встала с места, пропуская Джорджа, который отправился в чулан за мётлами. Вроде бы её карьера спортсменки была окончена не так давно - всего каких-то три-четыре года назад, но ей казалось, что она уже половину столетия не сидела на метле. На мгновение воодушевившись и явственно вспомнив это шикарное ощущение полёта, Джилл улыбнулась и отправилась мыть посуду. Скоро на кухне объявился и муж, ехидно подмигнувший ей. Женщина усмехнулась и, брызнув ему в лицо с рук водой, обогнула Уизли-старшего.
- Ну уж нет, не хочу вводить во грех твоего же зятя.
На ходу развязывая пояс халата и беззастенчиво снимая его с обнажённого тела (всё равно они теперь одни дома и на целый учебный год), Анджелина первой поднялась в спальню. Надев бельё, она облачилась в чёрные штаны, тёмно-синюю футболку и завязала волосы тугим узлом на затылке. Вниз она спустилась уже вместе с мужем и взялась за свою метлу.
- Ну что, идём?
Она кивнула ему головой и вышла за дверь. Когда та закрылась за Джорджем, женщина несколько раз взмахнула палочкой, что-то прошептав себе под нос, и привычным движением оседлала метлу.
- Даю команду на взлёт! - со смехом воскликнула миссис Уизли и взмыла в воздух.
> Площадь Гриммо, 12
Отредактировано Анджелина Уизли (2011-12-16 20:24:50)
Переодевшись, супруги спустились на первый этаж. Тревога Джорджа практически улетучилась. Чем дольше мужчина думал о коротком послании на ребре монеты, тем больше верил в то, что ничего страшного не случилось. Да, Гарри определенно что-то волновало, и у него наверняка были на то основания (по крайней мере, мистер Уизли верил интуиции Поттера), но в настоящий момент Джордж предпочитал убеждать себя, что серьезно беспокоиться пока рано. Да и Анджи его улыбка радует гораздо больше, чем хмурое выражение лица.
- Ну что, идём?
Женщина уже вышла за дверь, и Джордж поспешил за ней, сомкнув пальцы на гладком древке метлы. Несколько взмахов палочкой, и его жена растаяла в воздухе, а метла сама собой поднялась над землей. Действие дезиллюминационного заклинания всегда завораживает, неудивительно, что магглам так нравятся трюки с исчезновением. Коснувшись палочкой макушки и пробормотав заклинание, Джордж ощутил прохладу, спускающуюся по позвоночнику, и, глянув на руку, точнее на то место, где должна была быть рука, убедился, что сделал все верно. Анджелина, смеясь, взмыла в воздух, и Джордж не собирался от нее отставать, поэтому резким движением вскочил на метлу и направил ее вслед за Анджи. Ориентироваться приходилось только на метлу супруги, ибо саму Анджелину теперь невозможно было различить, но Джордж ни на секунду не терял темное древко метлы из виду и через пару мгновений поравнялся с Джилл.
- Ну, как ощущения?
Мужчине пришлось повысить голос, чтобы перекричать шум ветра, который неистово трепал волосы. В груди колотилось сердце, и Джорджу не обязательно было видеть лицо жены, чтобы знать, что на ее лице сейчас широкая улыбка. Такая же, впрочем, как у самого Джорджа.
---> Площадь Гриммо, 12
Отредактировано Джордж Уизли (2011-12-22 22:06:54)
