Mikko Tarmia - The Dark Descen
У кого не открывается: нужно скопировать ссылку и вставить ее в браузерной строке

Код:

http://muzofon.com/search/Mikko%20Tarmia%20-%20Amnesia:%20The%20Dark%20Descent.%20Main%20Menu%20-%20Intro%20

Земную жизнь пройдя до половины,
Я очутился в сумрачном лесу,
Утратив правый путь во тьме долины.
Данте. Божественная комедия. Ад.
Передо мной вихрем проносятся огни домов и тусклый замогильный свет фонарей. Небольшая доза алкоголя все еще отдается в моей голове. Северный ветер свистит в ушах и оглушает меня. Я ощущаю, как быстро бьется сердце от переизбытка адреналина в крови. Я ощущаю, что именно в этот момент я живу. Резкий поворот и забор из домов сменяется стеной леса. Резкий поворот и я повторяю судьбу тех счастливчиков, которые закончили свой путь именно здесь. Я слышу крики, крики тех, кого терзает мучительная боль. Резкий неприятный запах отдается в голове мучительной болью. Я опираюсь на что-то, что находится позади меня. Ноги в коленях трясутся, картинка упрямо расплывается перед глазами – не желая перестраиваться в четкое изображение. Я оглядываюсь и вижу, что моей опорой оказываются белеющие кости человеческого скелета.
Свой собственный крик, а точнее сказать визг, до сих пор отдается у меня в ушах. Хотя до этого момента я считал себя достаточно стрессоустойчивым человеком. Сейчас же я ощущал, как привычный для меня мир перевернулся с ног на голову. И, наверное, именно этого я боялся больше всего. Привыкший ходить по грани, я умудрялся сохранять равновесие, но сейчас твердая земля уходила у меня из-под ног, так же как ясность от сознания.
Я строил бессмысленные догадки о своем местонахождении, но рациональный разум атеиста тут же все отрицал. Я НЕ МОГ УМЕРЕТЬ! Вы слышите? Попросту не мог. Я ощутил, как поднимаются волосы дыбом, от осознания действительности. Вот он мой самый большой страх – страх осознания реальности, страх примирения с ней. Больше идти некуда. Это конец.
Что-то горячее и соленое катится по лицу. Странно, я не плакал лет с 5. Мужчины не плачут. Я создал миф о том, что я крут. И вот я жертва собственных домыслов. Неужели это ад? И я обречен на вечные страдания? Хотя, мне кажется, в ад не попадают только монахи, и то процентов пятьдесят. Рай мне не светил изначально. Оставалось принять собственную участь и взять себя в руки. А то я слышу со стороны мерзкие ехидные смешки. С гордостью человека, или того, что было человеком,  я вскидываю голову и отправляюсь навстречу новой жизни.
Интересно, что со мной будет? Вырастут ли рога? И станут ли мои руки копытами? С волнением я осмотрел свои ладони. Признаков озверевания не наблюдалось. Что ж, это было к лучшему, меня ждала новая жизнь. Она переливалась всеми оттенками алого и имела запах жаренного, и здесь мне стало интересно, что сейчас происходит там, на земле с моим телом?
Насколько мне позволяло увидеть мое воображение, на черном асфальте отражался свет луны, он искрился и переливался в лужах густой свежей крови, словно здесь только что произошло смертоубийство.  Мое тело лежало бесформенной кучей. Я до сегодняшнего дня и не подозревал, что ноги могут изгибаться в таком направлении. Вокруг меня уже вилась стая мух. Кровожадные твари.  Камень, о который ударилась моя буйная голова, обагрился кровью, которая в бледном свете луны казалась черной жижей. Рядом с моим телом, стояло что-то черное, словно это была абсолютная тьма, а точнее ее воплощение. Когда я попытался сфокусироваться на этом потустороннем образе, я услышал тот самый хриплый ехидный смешок. Словно я пытался приблизиться к тому, чего мне никогда не достичь.
Я открыл глаза и выдохнул. Что ж теперь это уже не моя проблема. Хотя я не верю в некромагию, экстрасенсов и прочая. Мне кажется эти люди, просто не были здесь. Не ощущали этот резкий запах, щекочущий ноздри,  не чувствовали ледяной холодок, пробегающий по спине, словно тысяча букашек. Не слышали этот смех, который заставляет нервы сжиматься в тугой комок. Это были те самые ощущения первобытного страха, на уровне скорее подсознательном. Страх он не исчез, он как бы отдалился. Теперь я жил рядом с ним, дышал им, но он не застилал мне глаза. Моя жизнь кончилась так глупо. По крайней мере, я умер так же как жил, ощущая ветер в ушах, собственное радостно бившееся сердце от переизбытка алкоголя и адреналина. А на одежде все еще остался запах ее духов, но вскоре он смешается с серой, и я забуду. Я забуду все, и стану настоящим демоном. Прощай, любимая, я покидаю эту  жизнь без сожаления.

Your heart is hear.
Ощущения заморожены, кажется, что уже не чувствую совершенно ничего, это как местная анестезия, сделанная прямо в сплетенный комок нервов, который отвечает за эмоции. Тишина и только сердце бьется: тук-тук…пауза… тук-тук… обрыв… Из-за этих обрывов кажется, что перехватывает дыхание. Мне не страшно, совсем.
Лифт поднимается на пятнадцатый этаж, с мелодичным звоном расходятся двери, выпуская меня на лестничную клетку. Лампочка перегорела еще вчера, а у нас с тобой не хватило времени ее заменить. Дверь из светлого дерева, прямо передо мной чуть приоткрыта. Это должно вызвать беспокойство, но я уже не умею. Протянуть руку, толкнуть куда-то возле ручки, открывая полностью. В квартире темно, но свет включать не вижу смысла, потому что прекрасно знаю, что, где и как размещено. Мне только не нравится тишина, которая царствует вокруг: не гудит натужно перегруженный вконец компьютер, не мяучет душераздирающе по поводу и без, котенок, не слышен стрекот клавиатуры под твоими чуткими пальцами. Нет ничего привычного, даже запаха…аромат сигарет, свежескошенной травы и новых книг, который царил тут независимо от происходящего, куда-то испарился и это настораживает больше чем что-либо другое..
Разбуваюсь почти сразу за дверью, привычно игнорируя тапочки, прохожу вглубь коридора, в сторону комнаты. На третьем же шаге,  чувствую под ногой вязкую, прохладную субстанцию, но даже не силюсь разглядеть что это - брезгливости и любопытства во мне тоже не осталось.
И как-то спокойно отмечаю, что за приоткрытой дверью кухни, неестественно раскинув руки в стороны, лицом уткнувшись в стол лежит милый мальчик с огненно рыжими волосами. Мы считали его другом, у нас всегда было извращенное понятие дружбы, как и у него.Он с нами дружил, потому что на нашей кухне всегда можно было беспрепятственно нюхать белые дорожки кокаина, а потом в беспамятстве, при случае, валяться на холодном кафеле - нам было все равно. А сейчас он лежит и волосы стали словно красными... раньше  бы подобрал сравнение "словно в крови вымоченные", если бы оно так не было на самом деле. Красиво. Это именно так красиво, как я и предполагал иногда употребляя этот словооборот. Кажется ему перерезали горло, потому что густая кровь капала набралась темными лужами на столе, стекала вязкой струйкой на пол. се это подсвечивалось закатным солнцем, что пробивалось золотистыми лучами сквозь тонкую полоску незашторенного окна. Красиво. Если бы я это сфотографировал, меня бы посчитали ненормальным. Вот только я не люблю запах крови, он похож на ржавчину.
Прикрыть дверь, и дойти наконец до комнаты, шлепая босыми ногами и оставляя заметные следы на паркете. Багровые следы.
Дверь в спальню плотно закрыта - всюду сквозняки и у нас не было особого выбора, либо так, либо спать под беспрестанное ее хлопанье.
Поддается она очень легко и открывается мягко и бесшумно - ты часто меня шутливо пугал подобным образом, появляясь внезапно. А сейчас ты просто лежишь на кровати и смотришь в потолок. Светло, очень светло, единственное помещение в квартире, где безжалостно горел люстра десятком лампочек - включены все три выключателя. Можно было бы подумать, что ты просто задумался или рисуешься - так ты красивый, твои исссиня черные, длиннющие волосы разметались под тобою подобно двум крыльям, руки расслаблено раскинуты, словно в приглашающем жесте. Но глаза не моргают, хотя это такая мелочь. По сравнению с развороченной грудной клеткой, это ужасающей кровавой раной с неровными краями, растерзанной плотью... и страшной пустотой внутри. Там, где должна быть заполненность - тебе вырезали сердце, а ты словно бы не сопротивлялся. Такая расслабленность во всем теле.
Все очень скоро закончится.
Наклоняюсь, целую твои холодные губы,  и так же медленно, забыв закрыть дверь, но не забыв обуться, ухожу. Мне недалеко идти, соседний дом, крохотная квартира, о которой ты не знал: голые стены, только тумбочка да кровать в единственной комнате, больше ничего.
И тут, за порогом этой границы мира меня начинает трясти. Дрожь пробегает по всему телу, а слезы  берутся словно из ниоткуда.
Я не хотел, не хотел.
Мне остается только подойти, открыть ящик тумбочки... тук-тук...пауза... тук-тук... обрыв... Я беру в руки твое теплое, еще пульсирующее сердце, прижимаю к себе, ноги не держат, скрючиваюсь на кровати.
Я только хотел, чтобы твое сердце было только моим.