Имя: Регина Селвин Возраст: старше 50ти, трудно сказать Род деятельности: аристократка Статус: новая глава Общества Чистокровных Характер: тяжелый

Кто ты такая, Регина Селвин? Что за сердце бьется в этой груди, и какие цели ты всегда преследовала? Почему твой взгляд всегда устремлен далеко за окно, почему тебя так легко упрекнуть в том, что ты не видишь того счастья, что находится у тебя под самым носом? Тебя легко упрекнуть, но ни у одного из всех тех, кто тебя так хорошо знает, не поворачивается язык. Не заботишься о сыне? Кто сказал? Разве нет того воспитания, нет всех тех знаний, нет привитых увлечений и манер? Наверное, Эдгару это не слишком было по душе, но такова участь каждого, кто родился в чистокровной семье: мальчик с этим, кажется, давно уже смирился, раз больше не совершает столь опрометчивых поступков, как в детстве.
И никто не упрекнет Регину Селвин в том, что она не любит своего сына. Любит, любит безмерно, старается делать для него все, хоть иногда и приходится вмешиваться, чтобы мальчик не свернул с той тропы, что для него уготована, с той тропы, по которой обязан пройти. Ограничить общение с мальчишками, рожденными от грязной крови, чтобы не забывал, кто он есть на самом деле. Присоединение сына к Обществу после долгого и напряженного разговора с целью укрепить свои позиции, позиции своей семьи, ведь она собиралась возглавить это общество, а никого надежнее, чем собственный сын, нет. И, чуть раньше - настоять на работе в Хогвартсе, как в месте, который за столько веков стал символом все возрождающегося и возрождающегося из пепла мира магии. Возрождающегося не без помощи таких, как Селвины или Малфои, Нотты, Забини – всех их, всех двадцати с небольшим фамилий. За исключением, разумеется предателей крови вроде Уизли или этой старой дурры Андромеды с ее выродком-внуком. И почему для нее так важно то, что будет там, за выкованной в виде лилий оградой поместья? Почему она печется о происходящем снаружи, с годами забывая о происходящем внутри?
Регина прикрывает глаза, чтобы не видеть, как на фоне стального неба и черного леса бьется в яростной агонии ливень, старающийся крупными каплями выбить окна ее дома. Ведет длинными ухоженными пальцами по линии подбородка, что-то вспоминая, и над чем-то думая, и слышит приближающиеся шаги множества ног. Да, самое время им всем появиться здесь: небольшое внеплановое собрание Общества, своей срочностью обязанное важностью сведений, полученных женщиной накануне. Эдгар их встретит, проводит в эту гостиную: огромный зал с зелеными с золотым стенами, белыми панелями, камином и редкими вазами, заказанными откуда-то издалека, с настолько мягкими креслами, что хочется в них растаять. В центре – невысокий столик с потайными ящичками, на стенах – несколько картин, изящные гардины на окнах, пара витрин с фамильным фарфором, которые мальчик наверняка пустит с молотка, когда промотает все состояние. Множество прочих, но гармонирующих деталей, которые просто так не описать.
Как только комната наполняется приближенными главы Общества и несколькими пешками, которых не жалко пустить на мясо, ибо высшие инстанции всегда могут позволить себе несколько жертв, на столике в центре возникает поднос с вином. Эльфы в этом доме научены быть незаметными и быстрыми, несообразительность каждого жестко карается. Она не делает исключений для сына, почему должна жалеть прислугу? Как только все расположились, обменялись парой слов, Регина взглянула на сына, потом на гостей, проверяя, все ли, кого она хотела видеть, подошли, и сделала глубокий вдох, выказывая тем самым свое намерение говорить и полное нежелание подниматься с кресла. Только отвернулась от камина, чтобы видеть всё происходящее в гостиной. Гости стихли, проявляя всё присущее им любопытство.
- Господа, - немного осипший с возрастом голос придавал ей той внушительности, какая заставляла иного, более слабого человека подгибать колени при встрече с Региной, - наконец-то, произошло то, о чем я говорила вам не так давно: Орден не просто так затих и замолчал. Они собираются в Косом переулке для обсуждения неких своих планов, вполне возможно, связанных с эвакуацией одной неприметной деревушки, - ее взгляд пересекся с взглядом Гойла, и тот криво ухмыльнулся, смекая, о чем идет речь, - А собрала я вас для того, чтобы найти несколько добровольцев, готовых пресечь данное безобразие, - женщина посмотрела на сына, - Группу поведет Эдгар, - произнесла она равнодушно и повернулась к гостям, ожидая их реакции.

Регина Селвин
«Мой мальчик», уголки губ Регины едва дрогнули, демонстрируя, должно быть, то, что когда-то ее муж и все ее знакомые могли назвать улыбкой. Жалкий обрубок, черствый хлеб, запекшаяся кровь. Как будто ее рот онемел, мышцы вокруг него атрофировались, превращая каждую попытку показать, пожалуй, самую красивую эмоцию на земле в ужаснейшую пытку, сопровождаемую болью и страданиями. Нет, Регина Селвин не из тех людей, которых остановит нечто подобное. Кто-то сказал бы, что она конченная стерва, и возможно был бы в чем-то прав, но внутри этой ведьмы есть кое-что иное. И это нечто передалось ее сыну, хотел он того или нет: этот же червь, окопавшийся в душах семьи Селвин, заставил Эдгара подняться и выдать полные лжи слова, в которые веришь безоговорочно. «Мой мальчик…», Регина поворачивается к их гостям, которые как раз и поверили в слова мальчика, одобрительно кивнув.
Как просто управлять теми, кто привык пресмыкаться перед могуществом великого и ужасного Темного Лорда: они понимают, что Регина такой сумасшедшей станет едва ли, а посему могли не дрожать и не прятать глаза в пол после каждого произнесенного слова, но они так же понимают, что лучше лидера им не найти. Или Регина просто в очередной раз заставила всех поверить в существование невидимого чудовища, которое она самолично победила, не прибегнув даже к помощи палочки. Образно выражаясь, конечно. Гостям повторять вопроса не надо было: через несколько минут, обменявшись друг с другом взглядами и кивками,  вперед выступило шесть человек. Регина снова изобразило па «Улыбка», смотря на тех, кто не смог устоять перед предстоящей расправой: бывшие Пожиратели, так успешно избежавшие положенной им казни через Поцелуй дементора, не могут перестать желать крови. Крыса, однажды вкусившая плоти своего сородича превращается в Крысиного Льва и не желает более ничего, кроме мяса других крыс. Она может голодать и затаиться, а потом сделать бросок, уничтожая все живое вокруг.
- Прекрасно, - она слегка отвела руку в сторону, показывая, что набор группы завершен, и маги могут вернуться на свои места, что те и поспешили сделать, - Собрание Ордена состоится через два дня ровно в восемь утра. Как вы понимаете, - короткий взгляд на сформировавшуюся группу и Эдгара в том числе, - мы должны быть там в семь пятьдесят пять – с палочками наготове. Постарайтесь делать все без лишнего шума. И, еще кое-что, - она накрыла пальцами губы, задумавшись секунд на пять, не больше, - Если там будут предатели крови вроде семьи Уизли, - произнеся эту фамилию, Регина едва наморщила носик и все ей подыграли, - либо же этого грязного мальчишки – выродка оборотня и дочери Андромеды, их не убивайте, приведите сюда. Для них я приготовила кое-что особенное, - сказала она сладко, обещая неимоверно прекрасное шоу своим гостям. Те незамедлительно кивнули, - А теперь, когда дела улажены, вы можете выпить вина и погостить здесь совсем недолго, - намек на смех, и кто-то поспешил оценить шутку. Наверное, только Эдгар и сможет прочитать в ее глазах одно короткое слово, характеризующее всех, кто сегодня собрался здесь - «кретины». Как знать, может быть, Регина стала главой Общества вовсе не для того, чтобы уничтожать нечистую кровь. Может быть, это просто ее хобби на данный момент. Как знать, как знать.
- Я покину вас ненадолго, - легкий реверанс, и Регина подошла к Эдгару. Проведя пальцами по его щеке и понизив голос почти до шепота, ведьма произнесла, - Не подведи меня, моя любовь, - она мягко поцеловала мужчину в щеку и вышла из гостиной, давай понять, что разговор окончен.

---

Теодор Люпин. Поместье Тонкс, часом позже.
Сказки рассказывают не о том, что драконы есть.
Дети и так это знают.
Сказки рассказывают о том, что драконов можно победить. (с)

Камин вспыхнул привычным для мира магии изумрудным сиянием и из камина вывалился Тедди. Весь испачканный в какой-то очередной грязи с примесями местных трав и прочей дряни, о которой особенно впечатлительным лучше не знать, кое-где даже пятна крови были, хорошо, что не его собственной, а в идеально белых, достающих до плеч волосах запутались ветки и листья. Вернулся с очередного задания, решив не заходить в аврорат для обмена любезностями с главой отдела и написания отчета – все это можно сделать и завтра утром, а Люпин на сегодня выжат, как лимон и совершенно не желает более двигать ни рукой, ни головой, ни, тем более, работать мозгом.
Тео вывалился из камина и почти изящно спикировал на такой ценный для бабушки Андромеды ковер, но устоял на ногах и замер на самом его краю.
- Хоть капля с носа на него упадет, будешь вручную отстирывать все ковры в доме, - проворчала пожилая миссис Тонкс, откладывая прочитываемую в бесконечно сотый раз книгу на небольшой столик и поднимаясь. Теодор так и стоял, склонившись над ковром и расставив руки в стороны, изображая, очевидно, пикирующий в ловца бладжер или ловца, пирующего прямиком носом в землю. Взрослый мужчина, а ведет себя подобно ребенку. Ладно, дома и наедине с бабушкой ему такое позволительно. Андромеда подошла к внуку и парой пальцев смахнула с его носа несуществующую каплю, после чего только мягко улыбнулась: все-таки с годами она стала немного мягче, да и по обыкновению внуков все равно любишь больше детей, и прощаешь им практически все… Если, не все.
- Отомри, горгулья, - она щелкнула Тео по лбу и тот моментально выпрямился и принялся снимать аврорский плащ, который тут же принимал возникший рядом домовик Иво. Люпин кивнул в знак благодарности и уселся в кресло, принимаясь вытаскивать из волос листья. Андромеда села рядом.
- Отмывание ковров меня нисколько не пугает, бабушка, - устало улыбнулся он, складывая листву и веточки рядом с книгой.
- Наверное, потому, что ты их и не мыл ни разу, - проворчала добродушно женщина и потянулась за веточкой, висевшей на затылке Теодора, - Весь в мать: та тоже любила себе волосы то в рыжий, то в фиолетовый окрасить, - она осмотрела достающие до плеч легкие завитушки невесомого молочного цвета.
- Видишь, какой я молодец: ни разу их не пачкал, - ответил Теодор, а потом смешно скосил глаза вверх, перекрашиваясь в невероятную смесь лилового и огненного, - Так?
- Да ну тебя, мальчишка, - отмахнулась Андромеда, скрывая за книгой добрую улыбку, - Иди приведи себя в порядок, я покажу подать тебе поесть, - ровно три секунды ей понадобилось для того, чтобы голос снова стал строгим. Волосы Тео снова стали белыми и он поднялся, чтобы, слегка кивнув Андромеде, подняться наверх и принять такой желанный душ.

Отредактировано Теодор Люпин (2013-05-24 01:24:02)

В тысячи разных мест
Нас приводят дороги
Рядом всегда кто-то есть
Но ждем лишь немногих (с)

Теодор поднялся в свою комнату, из которой, кажется, никогда не выветрится запах дерева, которым она отделана, и торопливо сбросил с себя всю одежду, которую все тот Иво подобрал и снова испарился с легким поклоном. Мужчина улыбнулся ему и скрылся в ванной, вывернул горячий кран практически на полную и блаженно закрыл глаза, запрокидывая голову назад. Кожу сначала неприятно, но потом чуть мягче, обжигало, кости медленно согревались – аврорские мантии, конечно, хороши, но лежа на земле по несколько часов в любом случае начинаешь замерзать уже спустя минут сорок в неподвижной позе. Он позволил себе отпустить все мысли, дать воде смывать с него вместе с грязью усталость и прочие неприятности минувшего дня, а потому стука в дверь просто не услышал.
Дверь открыл второй домовик в доме Тонксов – Аякс. Существо с чуть более скверным характером и повидавший чуть больше разных творящихся в этом доме вещей. А посему умеющий держать язык за зубами гораздо лучше, чем Иво. Внимательно изучив постепенно промокающего мужчину, он признал в нем старого друга хозяина и хозяйки, и отступил в сторону, впуская Эдгара. В прихожей показалась Андромеда, весьма удивленная поздним гостям и немного напряженная – в такой час и такую погоду люди просто так не приходят. Признав в ночном страннике наследника семьи Селвин, женщина расслабилась, но только вот на лице ее появилась нотка искреннего беспокойства: да, она похожа на свою сестру Нарциссу, только вот еще не забыла, что такое настоящие эмоции и как ими пользоваться.
- Эдгар, - она подошла к магу и приветственно коснулась его щеки сухими губами, осторожно взяв его за запястья ухоженными руками, - Ты так поздно, – она внимательно посмотрела на мужчину, - Тедди только что вернулся, он в душе, - на мгновение забывая о госте, она обратилась к Аяксу, - Как только он вернется в комнату, скажи, что здесь Эдгар, - домовик склонил голову и едва слышным хлопком растворился в воздухе. Андромеда отступила в сторону, приглашая Селвина в гостиную, сама прошла туда и опустилась в свое кресло.
Теодор появился спустя пять или шесть минут, пока Андромеда расспрашивала Эдгара как его дела, как на работе, как в личной жизни, не нашел ли он себе невесту и когда порадует известиями о внуке. Кажется, Люпин даже толком и вытереться не успел, так как белоснежная рубашка со шнурком под горлом липла к телу, кое-где намокнув. Он был в домашних брюках, на босу ногу, а с кончиков волос капало на пол, спину и плечи метаморфа.
- Эдди, - он устало, но совсем довольно улыбнулся, проходя к камину и прислоняясь к нему плечом, чтобы видеть и бабушку, и Эдгара. Душ его расслабил, а неожиданный визит Селвина заставил радоваться – подарок под вечер весьма приятный. Только вот было в лице слизеринца что-то такое, что не давало окончательно отдаться в сладкие руки блаженства, а посему к радости в глазах молодого мужчины добавился и вполне понятный вопрос. Андромеда перевела взгляд с гостя на внука и весьма справедливо рассудила, что их вполне можно оставить наедине.
- Пойду лягу, что-то я утомилась, - она взяла свою книгу и поднялась, - Разговаривайте, мальчики, - она поцеловала в щеку тут же оказавшегося рядом внука и покинула гостиную, поднимаясь наверх. Теодор дождался, пока Андромеда скроется из виду, пока прошуршит дверь в ее спальню и подошел к Эдгару, мягко улыбаясь, положил руку на мокрую еще макушку.
- Я рад, что ты пришел, - он скользнул взглядом по магу и чуть нахмурился, когда увидел кровоподтеки на костяшках пальцев. Снова дрался? Или были причины разбивать себе конечности о подвернувшиеся предметы? Пальцы соскользнули с макушки на висок, потом на щеку и шею, Теодор опустился на колени и достал палочку, направляя ее на ссадину, - Askleppio, - произнес он негромко и болячка тут же затянулась. Рядовое заклинание среди мракоборцев, весьма частое и такое удобное. Убрав палочку, Теодор поднял вопросительный взгляд на Эдгара, - Что случилось?

Отредактировано Теодор Люпин (2013-05-25 01:29:17)

Ночь и боль, завяжите мне лентой глаза,
чтобы я не видел, как сон крутит время назад (с)

И, наверное, одинокий и потерянный пуффендуец со шрамами от тычков и побоев за то, что он «полуоборотень» и «выродок самых первых приспешников Волан де Морта», никогда не стал бы тем свирепым волком, которые сейчас с легкостью косит ряды Общества. И, наверное, стоит благодарить Мерлина за то, что он ни разу за прошедшие три года, что они не виделись с Эдгаром, не столкнул их на поле боя, предпочитая оставлять Теодора в блаженном, быть может, незнании. Наедине со своими страхами и опасениями, которые каждую ночь приходили к нему в голову после того, как днем они проворачивали очередную облаву на людей общества, стиснув зубы и осознавая, что это снова очередной геноцид друг друга, что нужно только молиться о том, чтобы Обществом и Орденом управляли те люди, которые не станут одержимыми фанатиками. И Теодор еще лично молился, что не было среди трупов того человека, с которым ему было так тяжело расставаться.
Как они тогда кричали друг на друга, как шипели, рычали, в голове Тео даже на секунду мелькнула мысль о том, что ему хочется разбить этот нос, который он столько рас сращивал, разломать ребра, которые он  столько раз приводил в порядок. И ровно так же ему хотелось замолчать и просто прижаться к Селвину, поцеловать его и извиниться или простить мага за все, что они здесь наговорили друг другу. Но, в тот момент он понимал, что Селвин делает это потому, что понял, как относится к нему Люпин. Что для аврора он уже никогда не будет просто другом, пусть и лучшим. Да, слизеринец понял и стал стремительно сокращать количество их контактов, чтобы просто не знать Теодора. И поставил жирную точку в финале, пусть она и превращалась сейчас в многоточие, а Теодор уже на следующий день забыл все ссоры, когда понял, что больше не увидит Эдгара. Именно по этой причине он стал самым рьяным и полубезумным членом Ордена Фениксов, старательно портящим кровь Обществу. Он забывался в этих ощущениях и года через два его сердце постепенно успокоилось, он забыл в работе и в тихом семейном быте дома. И только ночами в его голову залезали мысли о том, что однажды он увидит мертвое тело Эдгара, что вполне возможно, что им придется столкнуться в бою, и благодарил Мерлина за то, что он подарил им еще день без этой страшной встречи.
И сейчас он сидит на полу перед Эдгаром и смотрит ему в глаза, хмурясь и ожидая ответа на свой вопрос. Страшась этого ответа, но готовясь трясти Селвина за плечи, вытряхивая из него правду. Странное чувство, поверьте.
- Послезавтра в 8 собрание фениксов? Не так ли? – выдает Эдгар и Тео на секунду забывает как дышать, а тело от неожиданного прекращения поступления воздуха в себя, собирается потребовать своего через кашель. Голова. Чертова, будь она проклята голова, заточенная на быстрое принятие решений и моментальные выводы, снова заработала, отвечая на вопросы своего хозяина. Откуда знает о собрании Ордена? Насколько знает Теодор, его мать стала новым лидером Общества, доверила ему эти сведения, как сыну…или как тому, кто должен будет в установленное время прийти туда и сделать кое-что вполне понятное и логичное. «Нет, Эдгар… Нет…»
- Прошу тебя, не ходи, - звучит в голове эхом, застревает в сердце ржавой спицей. «Нет, Эдгар…», только и может он сейчас думать, смотря на Селвина взглядом, требующим ответов. И что Люпин получил вместо ответа? Вещь, что была куда более неожиданна, вещь, на которую он не смел надеяться, утратив мальчишескую веру в подобных исход. Эдгар поцеловал его. От шока молодой мужчина даже ответить не смог, просто смотря большими глазами на ставшее внезапно таким близким лицо слизеринца.
- Эд… - он уперся руками в кресло, переводя дыхание и опуская голову, давая волосам спрятать ошарашенное лицо. Несколько глубоких вдохов, приводящих в себя, и снова посмотреть в глаза Селвина.
- Откуда ты знаешь про собрание Ордена? – а прозвучать должно было «Почему ты меня поцеловал?». Просто так Эдгар не признается - это была их старая игра в «Угадай, какие приключения у меня были на этот раз», - а потому Теодору снова пришлось делать предположения и бояться того, что он попадет в точку, - Ты в Обществе, да? – он сильнее сжал пальцами края кресла, стараясь сохранять то самообладание, которому научился за это время. Только вот Эдгар всегда ломал в нем что-то, и теперь под руку подвернулось именно вышеупомянутое качество, чем свидетельствовали желтеющие глаза.

Может, вырастут новые крылья? (с)

Когда-то лет тридцать с небольшим назад призрак его отца сказал Гарри Поттеру, что однажды его сын поймет, ради чего погибли отец и мать. Теодор говорил об этом с Поттером, тот рассказывал совершенно потрясающие вещи и про Нимфадору, и про Ремуса. Особенно, про Ремуса, ведь Поттер знал его чуть лучше. Тедди тогда было двадцать с небольшим, но в голове все равно не укладывались причины, по которым счастье единственного сына оказалась не таким важны, как спокойствие всех тех, кто прячется за немногочисленные спины Ордена. И теперь он понимает, он понимает все происходящее, стал понимать, как только стал Волком Фениксов: если люди будут прятаться от беды и говорить «Есть те, кто справится и без нас», они никогда не победят, но стоит им подняться на бой, ради будущего и совсем немного ради настоящего, они смогут победить ту силу, которой был когда-то Волан де Морт.
Люпин напряженно смотрел в глаза Эдгару, ловил его слова и прикосновения, не решаясь просить о большем, и все больше понимал, насколько глупую ошибку они совершили несколько лет назад, просто дав друг другу разойтись по сторонам. Он не смел отводить взгляд от лица Эдгара до самого того момента, как мужчина замолчал, а потом посмотрел на свои пальцы, которые сжимает Селвин. И так сильно захотелось прижать эти пальцы к губам, коснуться носом небритой щеки и улыбаться от того, что щетина колется, что от каждого движения хочется еще сильнее вжаться носом. Но он не смог, хотя, наверное, именно это и было сейчас логичным, маг помнил, как они кричали и помнил каждое оскорбление какое бросали друг другу в тот день. Люпин скрипнул зубами и поднялся с пола.
- На твоих пальцах нет кольца, - проговорил он, наклонившись к Эдгару и  проведя пальцами по торчащей из-под футболки цепочке, цепляя ее и вытаскивая наружу. Кольцо члена Общества Чистокровных – красная тряпка для любого Феникса – лежало теперь в его ладони. Люпин сжал руку в кулак и с силой дернул, разрывая цепочку. Отойдя к окну и открыв его нараспашку, мужчина оперся локтями о подоконник и стал рассматривать побрякушку. Он хмурился, от того что всё это, всё происходящее накладывается одно на другое, смазывая краски привычных будних дней, смазывая устаканившуюся в голове картину. «Черт…», захотелось выбросить кольцо в сад, чтобы гномы уволокли его к себе в норки как дополнение к свои богатствам. Нет, он не может, это не его.
Люпин сжал кольцо в руке и повернулся к Селвину, стараясь заглянуть ему в душу, подобрать правильные для ситуации слова, хотя именно Люпин всегда был из них двоих тем, кому никогда не приходилось задумываться перед тем, как начать говорить.
- Я люблю тебя, Эдгар. Люблю больше жизни, всегда любил и никогда не отвернусь от тебя, - сказал он то, что должен был сказать покидающему три года назад этот же особняк Селвину, - Но я не могу просто так отвернуться от всех тех людей, которые не способны спастись в одиночку. Если мы не сделаем то, что должны, значит через три дня Общество изничтожит деревню, истории в которой больше, чем во всех чистокровных вместе взятых, - он сжимал в кулаке кольцо Эдгара, спина его была прямой, но во взгляде было столько боли, сколько не было никогда в жизни.

Отредактировано Теодор Люпин (2013-05-29 17:50:56)

Но кто без веры не ищет спасения
Так и останется глуп, так и останется слеп (с)

Люпин закрыл глаза, провел языком по нижней губе, наслаждаясь прикосновениями Эдгара. Все, теперь можно, теперь можно не скрываться, теперь все его подозрения по поводу возможного презрения Эдгара развеяны в пух и прах. Люпин перехватывает руку Селвина и прижимается губами к пальцам, он не хочет отпускать, но слизеринец отходит в сторону, мечется по комнате, а Теодор неотрывно смотрит на него, продолжая сжимать кольцо в кулаке. Вечно холодные края символа принадлежности к Обществу впиваются в кожу с не меньшей силой, как если бы это были иглы, но они не могут причинить ему боли. «Эдгар…», не успевает выдохнуть Тео, когда Эдгар целует его уже не так робко, как первый раз, и Люпин не боится отвечать, вкладывая в поцелуй все те чувства, которым уже сколько… Лет десять? Больше. Когда? Курса с пятого он стал задумываться о том, что смотрит на Эдгара, как на нечто большее, чем на простого друга. Он кладет кольцо в карман брюк и обнимает Селвина за шею, прижимаясь всем телом.

Почему ты раньше не назвал мне цену точно? (с)

Сколько лет назад это было? Люпину было всего десять лет, когда бабушка отвела его прогуляться на одно старое и очень красивое озеро, что не уступало озеру у Хогвартса ровно ничем. Трава там казалась Теодору изумрудной и сладкой на вкус, цветы резали глаза своими яркими красками. Мальчик так впечатлился всем этим, что волосы его сами собой позеленели. Бабушка сидела где-то недалеко на трансфигурированном из куста лежаке, а Теодор возился у воды, то ли рыбу пытаясь поймать, то ли русалку. «А ты кто?» раздалось тогда за его спиной, Люпин обернулся и увидел мальчишку чуть старше себя, в дорогих вещах, но с дыркой на колене. Между ними завязалась беседа, мальчик представился Эдгаром, а Тео почему-то стало смешно: не может мальчишка с дыркой на колене носить такое волшебное имя.

Мой Бог, мой Свет, мой Отец, мой Пророк (с)

- Надо подняться наверх, - быстро выдыхает Люпин, когда Эдгар все-таки позволяет ему сделать глоток воздуха. Ему снова жарко, как будто он только что после душа, Селвин заражает его собственным жаром, заставляя дыхание сбиваться. Он только сейчас заметил, что покоившаяся на спине Селвина рука зацепилась за ворот куртки и тянет ее вниз, - Надо подняться…
Теодор сжал пальцы Эдагар в руке и быстрыми шагами взлетел по лестнице, идя к самой дальней двери. Взял с тумбочки палочку и запер дверь, ставя заглушающее заклятие, после чего снова вернулся к Эдгару, на этот раз уже смело стягивая с него куртку, футболку, вытаскивая ремень из джинс. Позволяет избавлять от одежды себя, целует шею, грудь, плечи.

И кажется такой нетрудной,
Белея в чаще изумрудной,
Дорога не скажу куда...(с)

«Ты – отвратительный чистокровный выродок! Самовлюбленное чудовище!» рычал в тот день выбитый из колеи Люпин. Желтые глаза, всклокоченные волосы, желтые глаза и узкие зрачки, когти длинной сантиметров по пять. Он был готов сорваться на змею, разорвать ее в клочья. Он умело уворачивался от плевков ядом, оскорбления достигали цели через одно. Люпин отвечал, раня Селвина, желая оставить на нем как можно более глубокую рану. Это всегда страшно, когда люди кричат друг на друга, когда уничтожают друг друга, но тот вечер был самым страшным в его жизни.

Вот был город как город, а стал затопленный батискаф,
Словно все тебя бросили, так и не разыскав (с)

Он впивается ногтями в плечи Эдгара, оставляя неглубокие лунки от ногтей на его коже. Целует, прижимается, немного хмурится, когда привыкает к полноте внутри себя, которой так долго хотел, которую пытался представить, но не мог. Которую хотел забыть, как страшный сон, но просто не имел на это права. И теперь Эдгар рядом, Эдгар внутри него, Эдгар везде – он слышит его голос, что наполняет комнату, смешиваясь с его собственным. Теодор не сдерживается – их все равно не слышно, он целует, продолжая стонать в губы Селвина, оставлять на нем свои следы, несколько раз переборщив – будут синяки. О, Мерлин, как Теодору сейчас наплевать на это. Эдгар, Эдгар рядом и никуда не растворится, не уйдет в ночь, не сбежит, будет греть его тело, греть его постель.
Он теряет счет времени и не знает, сколько времени прошло, но дождь уже кончился и тьма на улице была такой густой, что залезала в комнату. Камин он и не разжигал. В темноте чувства всегда обостряются. Они упали на кровать, лежа поперек или по диагонали – Люпин не стал разбирать, а просто положил голову на грудь мага, прикрывая глаза и лениво гладя его большим пальцам по ребрам.

Отредактировано Теодор Люпин (2013-05-31 16:18:48)