«Каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственною похотию. Похоть же, зачавши, рождает грех».
(Иак. 1:14-15).
Лондон, март 2028 года.
Дом был залит лунным светом, когда я вернулась сюда. День был не очень жаркий и ночь, соответственно, была прохладной. Но мне было жарко. Выступившая на лбу испарина была тому доказательством. И это было из-за мысли о том, что, возможно, я последний раз провела время с тем, кого безумно любила. С тем, сколько проводила столько времени. Кого обожала и отпускала. Имени своего возлюбленного не назову. Захотите – не догадаетесь. И дело не в том, что кто-то из нас уезжает или тому подобное. А в том, что я выхожу замуж за другого молодого человека. За Джона. Будущий супруг вовсе не такой как мой возлюбленный. Со вторым у нас не просто взаимные чувства, а влечение, вожделение, одержимость… знаю, что это лишь похоть. Всего лишь страсть и желание. Зато какие…
Но это лишь один из семи смертных грехов, которые влекут к злу. Многое влечет ко злу, но мы не всегда задумываемся над этим. Просто делаем то, что нам нравится. А потом ищем виноватых в том, что могли бы натворить. Да, именно так мы и делаем. О, Мерлин, насколько банальны эти мысли. Самой смешно от этой правильности. Все мы одинаковы. Ну почти все.
Чувствуя себя разбитой, я пошла по дорожке, что вела к дому. Удивительно, что я вообще до сих пор стояла и смотрела на знакомый мне дом. Поднялась по ступенькам на крыльцо и толкнула массивную  дверь. Затем зашла в прихожую. В помещении было так тихо, как и на улице. А это уже до боли знакомо. Наверняка Джон уже спит. Либо тихо лежит, дожидаясь свою неверную невесту. Я прикусила нижнюю губу от обиды и стыда, что накатили на меня. С детства хотелось быть верной женой, заботиться и любить своего супруга. Вместо этого получила нелюбимого жениха и обожаемого любовника, с которым нас связывает не только любовь, но и похоть, эта животная страсть.
Отбросив уже отвратительные мне мысли, я миновала гостиную и поднималась по лестнице в  спальню. Стук каблуков выдавал меня. Я дошла до двери спальни. Нажала рукой на ручку двери и легко толкнула ее бедром. Зашла в спальню, поднимая глаза на кровать. Как я и думала, Джон лежал на кровати. Его торс был обнажен. Только все, что ниже пояса было невинно прикрыто легким одеялом. Но даже оно приобретало форму его красивого тела. Даже красота его тела и я не всегда замечала. Точнее, замечала, но не придавала этому значения. Перед глазами постоянно был образ возлюбленного. Такие прекрасные мышцы, что так соблазнительно выделялись на смуглом теле.
- Наконец-то ты пришла, дорогая, - вернул меня к реальности голос Джона. Оказывается, он еще не спал, – я скучал по тебе. Целый день не видел.
Как бы мне хотелось ответить ему такой же искренностью, но не могла. Лишь устало произнесла:
- Извини, Джон. Кэтти уезжает. Хотелось проводить ее.
Это был самая натуральная ложь, но я не могла рассказать Джону правду. Я разбила бы ему сердце. Как жаль, что я воспринимаю его как лучшего друга.
Несколько секунд я перестала дышать. И все из-за того, что он встал с постели. Все бы ничего, но он был голым. Мои щеки покрылись румянцем. Глупо. Чего бы мне смущаться?! Будто первый раз вижу. Но я все же опустила глаза к полу, медленно идя в ванную, но мужские руки схватили меня за талию, прижимая сильнее к своему телу. А Джон не меняется. Как и мужские желания. Я никак не отреагировала на это.
- Что-то случилось, дорогая! – с нотками волнения в голосе сказал он.
Мне понадобилось несколько секунд, чтобы осмыслить сказанные им слова.
- Все в порядке, Джон. Просто грустно немного.
- Моя принцесса не должна грустить, - последовал мгновенный ответ, параллельно сопровождающийся поцелуями на шее.
- Джон, я…
Почему-то именно сейчас не хотелось отказывать ему в этом. Я расслабилась, отдаваясь соблазну.
- Я хочу в душ, - продолжила я, наконец, - не составишь мне компанию?
Я уже знала ответ на этот вопрос. Джон так же знал и тихо рассмеялся, затем отвел меня в ванную.
Скинула с себя халат и шагнула в душевую. Включила воду. Стала под струи горячей воды. Через несколько секунд ко мне присоединился Джон. А мне лишь оставалось надеяться, что все это не затянется надолго.