Сегодняшнее утро Элизабет было самым обычным, как сотня других, не предвещавших никаких новый событий или изменений в жизни девушки. Разве что самым необыкновенным, что было за сегодняшнее утро и вообще за последнее время, это было то, что ленивая и любящая поспать девица Баррингтон проснулась раньше своего положенного времени и решила не дожидаться своего утреннего завтрака в постель и позже, в положенное время, позавтракала на кухне, что произошло впервые на её памяти. А после завтрака жизнь снова встала в свое русло и шла своим обычным чередом. Это было любимое время суток Элизы, утро и вечер, так как в это время суток родители всегда отсутствовали. А их отсутствие значило, что дом предоставлен полностью в её распоряжение и она может веселиться, вести себя естественно-расслабленно и вообще делать все, что она любит, то, что не могла делать при родителях, которые тут же заявили о непристойности этого деяния и снова бы не потрудились напомнить, что она дочь знатных родителей и должна вести себя подобающе, как леди. Элиза никогда их не ослушивалась, но и не могла им сказать, что она молода и в ней бурлит горячая кровь, которая требует развлечений и что в принципе положено в её возрасте. Однако она знала, что представление о развлечении у её родителей были совсем иными: книги, картины. Это было то, чем обычно она и занималась и что со временем стало её угнетать, желая веселиться и флиртовать с особями противоположного пола, что было, по её мнению, куда интереснее.
Сейчас Элиза сидела в гостиной на первом этаже и смотрела телевизор, подобрав на диван ноги, не умытая, не причесанная, в одной шелковой пижаме, она черпала ложкой из тарелки мороженное, избегала укоризненного взгляда Гретты и просто была счастлива. Будь здесь её родители, она никогда, никогда бы не предстала перед ними в таком виде. Иначе бы они просто "убили" её словом.
"Слава тебе Господи, что Гретта не сможет им ничего сказать. И... даже если бы могла, - она окинула домработницу хищным взглядом, - она бы не посмела это сделать."
Взяв еще одну ложку с мороженным в рот - она тут же её выронила - в двери раздался звонок.
"О, черт, они не могли придти так рано!!! Но даже если это не они, меня не должны видеть в таком... балахоне. Если родители узнают..." - подумала Элиза и как по сигналу "Сос" спрыгнула с дивана.
- Гретта! Гретта, живо убери с дивана! Черт побери, ну как же так?! Блин, блин... - в панике кричала Элиза и быстро побежала в свою комнату. Открыла там свой шкаф и в торопях одела первое, что попалось ей в руку. Благо, за свою одежду она была всегда уверена, и без капли сомненья за свою одежду побежала ванну умыться и причесаться.
Через две минуты Элиза уже стояла перед входной дверью и в последний раз поправляла волосы и восстанавливала выбившееся дыхание.
"Подери его черт, если это какой-нибудь человек не представляющий большого значения, а если это какой-нибудь бродяга пришел, чтобы денег попросить, пусть его убьет молнией."
Элиза открыла дверь и увидела за порогом молодую женщину.
- Кто вы? - спросила Элиза, по обыкновению сложив на груди руки и изысканно подняв правую бровь, когда поняла, что она никакая там не шишка (а таких она видала много).

Внешний вид (платице)

Отредактировано Элизабет Баррингтон (2011-08-08 00:17:03)

Еще один. Еще один презрительный взгляд при виде её, Элизабет Баррингтон. Такой же как у множества других повидавших ею, обычно людей, которым приходиться очень много работать, чтобы, так сказать, неплохо жить. И Элизу всегда забавляли эти неравнодушные к ней взгляды. Ей это нравилось. Они ненавидят её за то, что она живет лучше их. Что будучи сиротой, она смогла получить все это таким бездейственным способом. Получить все, когда многие горбятся над тем, чтобы хоть немного приблизиться к жизни похожей на её. Элиза никогда не считала, что её ненавидят за то, какой она человек, а за то, что она имеет, и это вызывало у неё лишь жалость. Ведь, несмотря ни на что, она не виновата в том, что ей удосужилось попасть в такую семью, и считала их ненависть лишь звериным инстинктом, которую породила зависть. Поэтому Элиза привыкла смотреть на таких людей сверху-вниз, как на животных не способных проявить разумность, полностью контролируемых лишь одними чувствами. Ведь в душе, она считала себя хорошим человеком, но никто не был достоин того, чтобы проявить к ним эти качества. Все её ненавидели, а она лишь над ними усмехалась, испытывая чувство будто она на в цирке зверюшек, представление которое в самом разгаре.
Но в отличие от многих других, которые даже не пытались скрыть свое презрение, эта женщина держалась почтительно достойно, чем заставила Элизу проявить к ней интерес и мысленно улыбнутся. Но её глаза, они были такими же как у всех и выдавали её с потрохами.  Все-таки такое сильное чувство, как презрение и нелюбовь, скрыть сложно. Но Элиза с достоинством оценила её попытку быть вежливой и решила пригласить её в дом, кой чести уделялись далеко не все, и несмотря на тот бред, который она несла:
- Может это шутка такая... Но мое будущее уже давно расписано по годам, а моя единственная способность это щелкать каналы пальцами ног по пульту от телевизора. Не знаю, зачем я это делаю, но - Элиза осмотрела кругом, чтобы удостоверится, что никого, кроме неё нет, - вы можете войти. И быстрее!! А то от этих папарацци отбоя нет. Они даже ухитряются каким-то образом пролезть через забор. И зачем я все это вам рассказываю!? - смерила недоверчивым взглядом женщину Элиза и, в прямом смысле, затащила её в дом, захлопнула дверь и двинулась прямиком к дивану (который стоял чуть поодаль напротив выхода), оставив женщину у дверей. - Гретта, займись гостью! Итак, что вы хотели мне сказать? - удобно устроившись на диване спросила Элиза гостью, которая так и не двинулась с места.

Внешний вид (платице)

Отредактировано Элизабет Баррингтон (2011-08-13 16:43:16)