Панси знала о старых привычках старых знакомых – и, пожалуй, уже только поэтому была согласна делать всё им вопреки – ради собственного удовольствия. Ну и, конечно, чтобы показать, что у неё  в руках есть власть.
Которой Паркинсон всю жизнь будет мало.
Получив выговор от шефа (кладя руку на то место, где у нормальных людей есть сердце, - выговор был беспочвенный. В этом она и начальство были схожи), Паркинсон отправилась обзаводиться новыми данными и различной информацией, которая, на её строгий взгляд, могла бы что-то изменить или даже подпортить. Так уж приключилось, что никого более здравомыслящего, твердо стоящего на ногах и обладающего достаточно высоким коэффициентом интеллекта, кроме Панси, в Министерстве не нашлось – и поэтому женщина теперь честно пыталась войти в роль строгого Инспектора Гаррвардса.
Панси мало знала об этой школе. По той простой причине, что ей на нее было категорически наплевать, училась она сама в Хогвартсе, и добрую дюжину лет провела в Германии. Пожалуй, тяжело определить, какая из трех вышеперечисленных причин является козырем.
Но являться на новое место временной работы неосведомленной? Панси не могла позволить себе такой глупости и роскошной дури. Поэтому, собравшись с мыслями – и заготовив определенные вопросы для прощупывания зыбкой почвы – Паркинсон отправилась к Астории Малфой.
На чай. Или что покрепче.

Малфой-Мэнор не изменился: все та же громоздкая помпезность, которая нависала, давила и тяготила. Панси нравились подобные шикарные поместья – но только как эстету. Как живому человеку – нет. В них она чувствовала себя словно в клетке – благо, семь лет в Хогвартских подземельях давно минули безвозвратно.
Надеюсь, в Гаррвардсе мне дадут комнату в какой-то башне, ближе к небу.

Делать было нечего: приказ есть приказ, указы не отменяются, а «советы» собственной наглости – уж тем более.
Паркинсон привычным шагом преодолела расстояние от ворот до парадного входа, но не успела даже дойти до двери, как ее открыли эльфы.
Это что, дворецкий?
Панси ухмыльнулась своим мыслям, сняла с холеных рук перчатки и прошла в огромный холл.
Надо было бы дождаться хозяйки дома в тишине, но ведь это Паркинсон, верно?
- Астория? – вопросительно позвала женщина, сжав кружевные перчатки в пальцах и принимаясь снимать легкую мантию.
Интересно, конечно, что расскажет Астория – но с другой стороны, она не будет первоисточником. Жаль, что ее сын сейчас в школе – его собственное мнение куда более важно для Паркинсон, чем пропущенные через его мать эмоции и отзывы.
Но ничего. Она сможет отделить личное от истинного – недаром же ей поручили эту работу, верно?