Комy вынется - томy сбyдется
Тpонет за плечо - поцелyет гоpячо

Все не специально, так получается, ошибка, помарка в бухгалтерии небесной канцелярии, клякса на месте имени или пятно от кофе на полосе биографии, все решается очень просто, такие, как мы - разменные единицы, про нас в принципе никто не вспомнит, даже если наша судьба простирается много дальше пространного однобокого эгоизма

Я не могу запретить думать, в этом моя самая сильная слабость, не могу заставить тебя забыть всех тех, кого ты любишь и любил, не могу заставить тебя стереть остатки памяти, погрязшей в промозглом холодном прошлом, не могу заставить быть лишь со мной, я не могу быть тем, кем не являюсь, настолько долго, когда через несколько бесконечных долгих световых лет вскрывается моя истинная сущность, пустая и гулкая, как консервная банка в мусорной корзине, глаза внезапно открываются и хитин оболочки не может быть обойденным без физических усилий и увечий

Заставь меня поверить в то,  что ты не являешься тем, что предательски вскрывает мою голову, заставь меня понять, помоги мне, покажи мне, я никогда не верю словам, только тому, что происходит на самом деле, только тому, что делает так больно, что возносит заживо, что выжимает кровь, как воду из мокрого грязного белья

Все потому, что я веду себя, как баба, постоянно веду себя, как баба, достигшая кризиса среднего возраста и оттого истеричная донельзя, нервная и помпезная - с параноидальными заскоками и вагоном комплексов, шедших еще из младшей школы, мы все обречены на смерть, мы все сдохнем, более или менее позорно, я хочу войну, я хочу, чтобы выстрелы, взрывы, марши и куски человеческой плоти, я хочу, чтобы жестокость, алчность и холод, хочу погибнуть в бою, хотя бы так, а не от сомнительной смеси снотворного, антигистаминов и паршивого виски

- Докажи мне, докажи, хоть как-нибудь, я хочу верить тебе. Ты так холоден, ты разлюбил меня, я понял это давно, только скажи, в чем мои ошибки, я исправлюсь, я перекрою себя под тебя, я буду делать так, как удобно только тебе
Лови момент, я унизительно готов на все что угодно, я готов измениться, я готов радикально перестроиться ради тебя, такой сомнительной чести не удостаивался никто из моих возлюбленных, разве ты не понимаешь, разве ты не ценишь этого

Больное плечо призывно ноет, но бинт вызывающе чист, проколы от инъекций кривые и неточные, вы все не умеете этого делать, это умею только я, я слишком опытен, я знаю слишком много, чтобы продолжать спокойно жить, это невыносимо, количество информации разрывает содержимое головы, оно занимает чрезвычайное, колоссальное место

- Я хочу любить тебя, я хочу, чтобы ты любил меня, не лишай меня этого шанса, ты - последнее, ради чего стоит жить, у меня больше ничего нет, все остальные мертвы, все остальные не выдержали меня и моей дурной кармы, продержись как можно больше, продержись, рядом со мной, пожалуйста, продержись...
Я сожгу этот город, все эти дома, всех этих людей, я способен на безрассудство, когда я наг, в истерике и доведен до исступления, только продержись, пожалуйста, продержись

Я хочу, чтобы ты был рядом, хочу, чтобы хотя бы лег рядом, даже если брезгуешь или еще что-нибудь вроде этого, тяну твою руку на себя, ожидая реакции
Только не трогай плечо, не трогай, туда вонзилась первая стрела, приближающая меня к образу Себастьяна, это первый символ святости, мне осталось совсем немного

Туманное утро, разорванные облака под деревьями, комья непрозрачного воздуха в собственных руках, вы слишком много говорите, ваше дыхание и ваша слюна конденсируются в невыносимый смрад, который мешает жить, вы пытаетесь перебить свой собственный, человеческий запах безвкусными аляповатыми духами, парфюм не спасает, почему вы до сих пор этого не поняли, парфюм делает вас еще более отвратительными, чем вы являетесь сами по себе, альдегиды перекрывают желчь, но выносят на всеобщее обозрение трусливую немытую наготу, шипровые ноты обливают с ног до головы детскими фантазиями и постыдными признаниями, кожаные выставляют на передний план не маскулинность, но страх объявить во всеуслышанье собственную феминность, вы лживы, вы врете даже на уровне обоняния, о чем можно говорить в пространных портретах

Я слишком хорошо знаю твой запах, вряд ли смогу полностью разобрать все ноты, но что-то основное смогу назвать, не могу сказать, что без чего-то одного ты значительно переменишься, но привычнее все именно так, как есть, ты же знаешь, я слишком трудно привыкаю к любым изменениям, ты же знаешь, я буду сопротивляться до последнего, пока меня не накроет и я не заткнусь, попытавшись забыть о неловком происшествии

Оно снова болит. Сейчас - куда сильнее, чем когда бы то ни было
- Я не знаю, почему все так, если бы знал, я бы все исправил, но что-то происходит, Люсьен, как ты не понимаешь, почему ты этого не понимаешь, все меняется, я не хочу, чтобы все менялось, я не хочу, мне проще подохнуть, чем приспособиться
Разве я непонятно говорю
- Все не так, почему все не так, я не знаю, что изменилось, что я делал не так, почему я снова все порушил, я не понимаю, я слишком глуп и слишком прост, я больше не могу с этим мириться

Стандартная отмазка: "мне просто было слишком больно", без лишней логики, это не требует никаких объяснений, когда мне больно, я всегда делаю еще больнее и от этого становится легче, я не наказываю себя, я слишком люблю это чертово тело, я всегда делаю красивее, я всегда делаю красивее и ничего не забываю

Мне хочется быть ближе, невыносимо, это уже не похоже на тот показной холод, с которого все начиналось, я уже не такой, каким был раньше, по крайней мере - в твоем обществе, разве это не вызывает отвращения, мутит и выкручивает внутренности, кое-как, повернувшись, обнимаю тебя за талию, уткнувшись лицом в шею, здесь холодно, здесь слишком жарко, я не могу понять, я не определился, я не определился ни в чем

- Ничего не делал
Вопрос для проформы, все очевидно, все лежит на поверхности, еще проще, чем ты думаешь, чем думаем мы все, еще дороже, чем ценятся слова окружающих, все очевидно, очевидно, очевидно!
Я устал

Давай, выскажи все, что об этом думаешь, продиктуй свои условия, представь верные четкие доказательства, обвини, обмани, сделай так, чтобы я все понял, но все равно ничего не изменится, ты же понимаешь, ничего никогда не менялось, сейчас и тогда, все очевидно, обратная пропорция, если ты понимаешь, о чем я

Не научился забывать
Не научился наблюдать
Не научился погребальному терпенью - караул, ангел устал

Дыхание сбилось, трудно пытаться поддерживать понятный жизненный уровень, если бы я видел, что это кому-то надо, но когда забивают, становится гораздо сложнее. Все становится гораздо сложнее

- Зачем тебе все это, лишние проблемы, лишние нервы, абсурд и отсутствие логики, зачем
Я до сих пор не могу понять, с тех самых пор, либо ты мазохист, либо у тебя не все в порядке с головой

- Болит
Не только там, разумеется, но это уже не должно никого волновать, кроме меня, я знаю способы лечить самого себя, делать покладистым и очевидным, таким, какой не может сделать ничего лишнего, таким, который не хочет делать ничего лишнего, не способен кого-либо обидеть и делает только так, как НАДО, открещиваясь от собственных желаний

Все так просто и все усложняется, как обычно бывает со мной, ты же сам все понимаешь, разве нет, все очень просто, я всего лишь надумываю, всего лишь прогрессирующее параноидальное расстройство, нет никаких поводов и виноват лишь я один - как и всегда, ты не давал никаких поводов и не было никаких предпосылок, все очень просто, очень, очень просто

Все любят умирать, это превратилось в хобби, естественное занятие, кто-то занимается этим профессионально, кто-то - всего лишь любитель, результат в самой своей сути один и тот же, отличаются лишь обстоятельства, что красивее - то лучше, красота всегда была лучше, люди не любят макабра, люди нежны и боятся физических подробностей, разверзнувшихся внутренностей, жидкостей, наполняющих организм, не видят очаровательной прелести мелких деталей, столь много говорящих об умершем... Поза, предметы вокруг, какие-либо предсмертные слова ил записки, может быть, цельный антураж, способ, моменты до и моменты после... Никто не приглядывается к деталям. Человек в футляре

В деревянном изящном футляре под его тело, по всем меркам, стандартно, кто лучше - у того богаче, кто лучше - у того больше цветов и больше тех, кто нажирается спустя несколько дней за счет родственников под попечением католических церквей, кто лучше - у того больше желающих бросить первые три горсти земли, кто лучше - у того больше истерики в атмосфере захоронения и воздух становится сладковато-горьким, скоромным, развратным, как при жизни

Под пьяным забором нетленной любви
- Почему все идет против меня, почему все претендуют на тебя, почему все хотят отнять тебя, это было не единожды, завтра я проснусь и увижу твои шмотки, разбросанные по квартире, пропахшее тобой постельное белье и больше ничего, больше, никогда, со мной случалось, я знаю, как это и я так не хочу
Если бы сегодня я был сильнее, я убил бы тебя
Чтобы уберечь себя от таких травм, потом бы, вероятно, я доехал до театра, доделал свою работу, вернулся бы сюда и успешно  кончил бы с собой, обняв за плечи твое прохладное изнеженное тело

Разве я неправ, разве я делаю что-то не так, разве я не имею на это права, не имею собственного мнения и собственной головы на плечах, разве я похож на подростка в пубертате, подвыпившую малолетку, со слезами в голосе угрожающую смертью своим идиотическим паникующим подругам, разве у меня нет поводов
Из-за ваших вмешательств я делаю все только хуже, еще больнее, еще, еще
Как ты не понимаешь

Ты ведешь себя со мной, как с ребенком, разве это правильно, разве я выгляжу именно так, разве я достоин только этого, почему именно так, почему со мной всегда все не так, почему
Ты можешь не отвечать на эти вопросы, я буду долго вопрошать в воздух, а потом заткнусь, и все будет как обычно
Холоднее без серебра, хирстали и мэйка, чем без кофты и одеяла, холоднее с тем, кто не любит, чем в одиночестве, холодно, всегда холодно, это уже внутри

- Что здесь любить. Что здесь хотеть. Чем здесь можно восхищаться
Я выдуман напрочь, до мельчайшей детали, продуман и сочинен, искусно и педантично, кропотливо, зло, я кроил себя из множества мелких воспоминаний, неприжившихся частей организма, ампутированных нервных центров, метастразов, пластов душевной парчи, собирал в себе все, к чему тянулся непритязательный вкус, вырезал и вливал, красил, колол, делал из себя что-то, чем был бы доволен, все равно остался тем же самым, только еще более изуродованным, чем вначале

Все следы пребывания кружка кройки и шитья местного социального объединения, тонкий бескровный шов на шее, единственное на теле, что откровенно и ярко напоминает о старом доме, о том, где жил раньше, где был жив брат, где были родители, предатели, убийцы, привившие столько фобий, привившие столько ненависти и столько страхов, я отчетливо помню эту позитивную картину: опасная бритва в руке, кровь на белом кафеле, круги перед глазами, причитающая мать и изощренно матерящийся отец, вероятно, это был первый и последний раз, когда от главы этой интеллигентной германской семьи слышалась настолько откровенная базарная ругань; это был прекрасный experience, не стоящий ничего без обстоятельств, не стоящий повторения, не стоящий очевидных разговоров на тему, просто рубец, чуть тепловатый и явственно-белесый на фоне остальной кожи

Я знаю, что рядом есть изощренные коллекционеры извращенной престарелой роскоши, один из таких как-то раз зажимал меня в гримерке, претендуя на вечную любовь, совместное желание и долгую счастливую жизнь, но получил по морде, под ребра кулаком и покатился кубарем через раскрытую дверь; я больше его не видел, но говорят, что у него на брови остался четкий и аккуратный шрам точно по форме печатки на одном из моих колец

- Обними меня, Люсьен
Мне снова холодно, невыносимо, до дрожи, во рту отвратительный медный привкус, я хочу избавиться от всего этого, от навязчивых разговоров, людей вокруг, я хочу закрыться здесь, проспать полвека, а все остальное время рисовать тебя маслом по мокрому холсту

Мне трудно, чертовски, труднее было только лет шесть назад, все остальное было жизнерадостным бредом, я влюблен до смерти, это слишком тяжело, тяжелее, чем демонстративный суицид, тяжелее, чем попытки коммуникации со стороны заведомо неприятных, тяжелее, чем чужие призраки в собственной квартире и белая палата, сомкнувшаяся над головой

...Все это вязко, рвано, влажно, гулко, пульсирует где-то внутри головы, медлительность движений, нежелание сопротивляться, я кусаю твои губы, неспешно, почти развязно, я никому не отдам тебя - это угроза, пусть даже ценой собственной жизни, пусть даже ты будешь считать меня шантажистом и идиотом, ты - моя собственность, только моя, приватная и субъективная, насколько можно себе представить

Я НЕ ПРИВЫК ДЕЛИТЬСЯ
И пусть я веду себя как ребенок, ебаный собственник и ревнивая сука, я не нарушу своих принципов
И раз уж ты решился на подобное, я буду доказывать это любыми способами

- Я люблю тебя, мой мальчик. Наверное, я никого раньше так не любил. Ты будешь моей последней любовью

В такие моменты самое главное, самое важное - вовремя проснуться, надежда - самое мерзкое, что было придумано человеком, самое отвратительное и безнравственное, надежду надо расстреливать в упор, пренебрегая правилами ведения боя, в спиту, в затылок, в лоб, групповым нападением в темной подворотне, выкручивая худощавые руки, отвешивая пощечины по смазливому личику, до полной аннигиляции, шаг за шагом, дезинтегрировать надежду - это облегчает жизнь, практически возбуждает, интимно и тонко, как желание, которое грозит быть выполненным в скорейшие сроки, лестно, мягко, быстро и незаметно

- Мне безразличны окружающие. Жаль, что они не могут этого понять
Общество изнеженных тепличных растений, привыкших к заботе, ласке и всеобщему потаканию, зачастую чувствую себя откровеннейшим чертополохом на этом празднике жизни, иногда сорная трава, воспитанная ветром и крепкая, как стальные тросы выглядит гораздо симпатичнее, чем увядшая роза, пахнущая старческой мочой и невысказанными обещаниями; в обществе принято дарить розы. На этом кончается любой философский строй, доведенный до кататонических смыслов

Никто не различен, все одинаковы, до последней кости, до последней мысли, сумасшедшие и адекватные, больные и здоровые, женщины и мужчины, взрослые и дети, нет смысла разбирать различия, если общее явно перевешивает, навязчиво раздражает, царапает изнутри, гложет, сильно и искренне, так, что вскоре становится тошно - физически. Морально. НЕморально. Какая к черту разница - все дает один и тот же результат, за который зачастую ненавидят; за него забили до смерти Кристофера Марло. За него повесился Розз Уильямс. За него умер Эрве Гибер. Никто не послужит исключением. За такие откровения платят жизнью

- Если что-то произойдет, я сделаю все, чтобы я тебе не мешал
И я говорю это снова, и снова, и снова, и все будет именно так, я подготовлюсь, я найду лучший способ, самый верный, самый красивый, я никогда не хотел быть лишним, третьим, "еще одним", кем-то, кто заведомо мешает - всему и всем

Мне хочется курить, сильно клонит в сон, снова достаточно жарко, липко и неприятно, через несколько часов взойдет жирное желтое солнце и скроет в себе все, что было, утопит глубоко внутри, я... проснусь, просто открою глаза, потеки света на окнах расскажут о том, что все свершилось, я потрачу час на утренний марафет и проработаю до стертых в кровь рук, пока не перестану мочь без посторонней поддержки и всяческих допингов передвигаться по коридорам; тогда можно будет считать, что все прошло. Можно будет считать, что все уже нормально

А еще... знаешь... в жизни столько вещей, которые я не умею делать; я не умею петь, не умею готовить, не умею нормально любить - по общепринятым меркам, - и я не хочу, чтобы меня учили; возможно, когда-то я постигну тонкости этой коварной науки, но сейчас окружающим приходится довольствоваться только этим; я не поддаюсь всеобщему восторгу точно так же, как не поддаюсь всеобщей панике и вполне разумно считаю это своим плюсом. Разве не так

У меня возникает такое навязчивое чувство, что из меня выкачали все, на ресурсы чего я мог спокойно жить, что не смогу уже без усилий поднять руку или в принципе подняться с постели; чертовы амобарбиталы. В любом случае - я мог бы выбрать что-то изящнее. Антигистамины действуют, и я еще долго буду лелеять их внутри себя; потом мне будет плохо. Втройне хуже, чем сейчас, чем до этого; этого никто не увидит. Все будет относительно радужно

- Я все еще не избавился от той своей проблемы... Она заставляет меня ранить себя, заставляет жить дальше, заставляет... Черт... Знаешь... Как в той песне - The feeling of pain... it makes us alive... Она приносит очень много боли. Из разряда тех экстатических, что чувствовал Иисус, прибитый к кресту... Только я прибит к тебе. Намертво. Жизнь без креста невыносима

Я не буду спать, я не хочу спать, я не умею спать, это убийственно, с каждым разом, все глубже, все дальше, болезненно, ломко, бессмысленно, пусто, кукла на шарнирах после неудачного представления, передозировка опиатами, мертвые износившиеся шмотки, дыры, протертые на коже, изувеченные лица, гримасы больных проказой, перед тем как, закрыв веки, заснуть, я долго вижу перед собой разлагающееся перламутровое звучание городских свалок; смрад расползающейся плоти; вижу перед собой то, чего не должно быть, то, что навсегда отвращает от окружающего мира; то, почему так больно и так снуло обитать в четырех комнатах; во внешнем мире

Мне слишком холодно, слишком жарко, я не знаю, как поступить, как стоит поступать в принципе, мне все еще плохо, мне невыносимо хорошо и спокойно, нет, я не знаю, куда деться, извожусь, беспокойно, в панике, в шоке, я не знаю, куда деваться, что с собой делать, что с тобой делать, как решить все внутренние проблемы... прикосновение твоих губ сносит крышу

Не оставляй меня, не оставляй меня, не оставляй меня, ни в коем случае, не оставляй меня, на твоей совести будет труп, может быть - даже несколько, если я буду в несколько ином состоянии и мое отчаянье найдет выход в агрессии, может быть, я расправлюсь с ними, со всеми, теми, кто имеет на тебя хоть какие-то виды, голыми руками, холодным оружием, не знаю точно, как, я решу на ходу; если хоть раз замечу чужой взгляд... чужую руку... чужое касание... чужое дыхание... Сама перспектива окончательно разрывает внутренности головы, сам факт, представление этого; тот, что был раньше, с радостью пускался на подобные авантюры, иногда звал в постель третьего, иногда даже четвертого, это было абсолютно нормально, в порядке вещей, но сейчас - если увижу, что тебе уделяется несколько иное внимание, чем то, которое стоит уделять, - убиты нахуй будут все. И ты, и любовник. И я не пожалею

Синдром ходячего покойника

- Я отдам тебе все, что у меня есть, все, чего у меня нет, все, что может быть у меня, чего я могу добиться, все, что ты захочешь, не ограничивай себя в желаниях, хочешь меня? Ты получишь меня; ты можешь захотеть кого угодно, ты можешь захотеть что угодно, твое слово - полноценный и четкий закон...
Кажется, я скатываюсь в абсолютный сентиментальный бред; кажется, я сошел с ума, меня уже нет, я уже почти мертв, но вместе с этим - так странно жив; мне многое кажется... Это не прощается

- Я не хочу терять время

Нет  ничего безумнее, ты же понимаешь, чьи-то руки на твоей коже, чьи-то губы на твоей шее, кто-то, терзавший твой рот медлительными поцелуями, кто-то, занимающий МОЕ место в ТВОЕМ сердце, кто-то, кто по определению может быть лучше меня; чем дальше, тем хуже, я вернулся к драгзам, ежедневно кромсаю руки, пытаясь выпустить из себя порченную кровь, работаю до полуобморочных, вырубаюсь  на ходу, постоянно, все чаще, ты не замечаешь, наверное, порой этого не замечаю и я, это болезненно, отвратительно, снуло и серо; смотреть на самого себя через мутное грязное стекло местной богадельни. Потерять возможность различать цвета и градации. Не иметь возможности адекватно оценивать происходящее

Я уже давно ничего не хочу. Очень давно. Хорошо, что ты этого не понимаешь. Обитая в вашем чертовом театре, поневоле обучился вашему отвратительному искусству.  Я прекрасно знаю все гаммы человеческих эмоций - даже если не обладаю возможностью чувствовать подобное. Не имею привычки огорчать. Тех, кого люблю. Огорчать тех. Кто любит меня. Не люблю отвечать на лишние вопросы. Может быть, в этом и дело
- Я... хочу тебя. Хочу кофе. Курить. Тебя... первостепенно. Хуже, чем героин. Хуже, чем кодеин и кокс. Хуже, чем любой из этих чертовых наркотиков. Слишком завишу от тебя. Слишком. Смертельно. В прямом смысле
Меня разрывает. Физически. Морально. Не знаю, в чем дело. Или знаю. Знаю. Не признаюсь. Ни за что. Слишком глупо. Наивно. Против моих правил

Каждый из моих любовников обнажает меня до хребта, лишая самооценки

Ведь всегда происходит против нас, все всегда происходит против нас, мне всегда чудовищно страшно, я не вижу длительности, но вижу скорый конец, конец всего, конец тебя, я чертовски живучая сука, я пережил пятьсот тысяч войн, я был контужен, ранен, убит, взят в плен, мне ампутировали голову, из меня вытягивали информацию, меня рвали на части, жрали, выдавливали из жил по капле - все еще ничего себе. Четыре часа утреннего кропотливого грима с лихвой покрывали рвань, швы, рубцы и дыры от пуль

(Я мог бы сравнить тебя с Нарциссом) Моя мать выращивала нарциссы, я не мог их терпеть, меня выворачивало наизнанку, от аллергии, от приторного терпкого запаха, я помню, когда-то мы с Яном  работали над одной свадьбой, это было ночью, развязная и изнеженная, как обнаженная белокожая женщина, луна светила в окно, я задыхался в плотном, молочно-белом свете, он занимался букетами, хладнокровно стриг яркие развратные цветы, да, это были нарциссы, почувствовал знакомый тошнотворный запах и что-то помутнилось внутри головы, обернулся, сжимая в руке кисть - он лежал посреди комнаты, почему-то абсолютно обнаженный, едва прикрытый обстриженными бутонами, в бледном синеватом свете его лицо выглядело болезненным, полумертвым, томно прикрытые глаза и приоткрывшиеся змийные губы; у меня сорвалось дыхание. Невыносимая колющая изуверская фатальность попадания точно в одно из предсердий; с несмытым с лица мэйком и волосами, небрежно забранными в хвост, в ассиметричной домашней накидке на плечах я овладел им на полу, среди разбросанных увядших цветов, среди невыносимого запаха внутри головы (Мне кажется, если посадить тебя напротив зеркала, ты не сможешь уйти от него по своей воле)

Я знаю, что я неустанен, я знаю, что я не имею понятия о том, что такое мера, но в полутьме лицезрение белой полоски кожи в разрезе воротника - как онанизм кастрата, бессмысленно и глупо без привлечения сторонних действий, аккуратно, пуговица за пуговицей, расстегиваю на тебе рубашку; вязь тонких, бескровных, почти невидимых глазу шрамов и пятна моей крови, пропитавшей ткань; я вижу тебя. Всего. Глаза на моих пальцах. Глаза, выбитые на моих пальцах. Они видят тебя. Всего. Если я найду чьи-либо следы - клянусь, я убью тебя

Медлительно и неспешно оставляю поцелуй где-то под ключицей, на шее, рядом с соском, на ребрах... Кто кого не отпустит - это спорный вопрос

Я просто сошел с ума, уже давно, смирись с этим, могу показать медицинскую карту - там указано, что по малолетству лежал, как идиот, в одноместной палате, после того, как избил парня с соседней койки, первопричина - мне просто захотелось избавиться от total control, ты понимаешь, о чем я, меня постоянно сжимали в плотное кольцо контроля, у меня не было свободы, только обязанности и требования; единственным резонным выходом показалось самоубийство, в очередной раз, я ведь слишком слаб и у меня слишком дурная карма, чтобы все выполнить правильно, так, как надо, чтобы не провалиться, не проебаться, не налажать в очередной раз; я пытаюсь выдать хорошую мину при плохой игре, но игрок из меня в принципе никудышный; я не актер, у меня второстепенная роль, все мои сарабанды не имеют смысла

Срочная ментальная реанимация, мне нужно вернуться в струю, доза была настолько ничтожной, что практически оклемался уже через два часа; завтра мне нужно будет заниматься делом, сегодня мне нужно придти в себя, стать собой, научить руки вновь слушаться, научить голову думать о том, о чем надо; надо стать собой, стать собой, стать собой; если бы я еще знал, кем я являюсь в принципе - кто есть я, - зачем я нужен; физическая оболочка, диковинная, вызывающая странные смешанные чувства, прогнившие глупые внутренности, ментальная составляющая оставляет желать лучшего, оставляет еще много места для прогресса, улучшения себя, улучшения того, чем занимаюсь; мой перфекционизм - навязчивая воспаленная язва

- Совершенно и полностью
Ты вообще осознаешь цену своих слов
- Ты доверяешь себя сумасшедшему
Я фетишист, педераст, танатофил и просто аморальный ублюдок; наркоман и женоподобная шлюха; могу перечислить все то, чем меня называли - кроме этих названий, там еще до черта всего; думаю, для составления яркого впечатления обо мне хватит и этого

Нет, я передумал, не хочу кофе, хочу допить чертов виски; ты видел меня пьяным? Если нет, то это поистине замечательное зрелище; моя речь пополняется изрядной дозой бессмысленных междометий, жестикуляция становится абсолютно невыносимой, а весь толк изречений сводится к псевдофилософским рассуждениям и восхищению собственной персоной. Впрочем, ничего интересного более и не происходит; алкоголь, все же, меняет мое поведение куда больше, чем наркотики

Держу - крепко, - не отпущу; не думай; не смей об этом думать; если я не могу даже убить себя, буду действовать агрессивно; пытаюсь сдержать дыхание; у тебя слишком белая кожа, ты похож на Саломею, никто из вшивых актеров не сравнится с тобой - я видел слишком много из них, слишком, слишком много; кусаю губы - это чересчур, даже для меня; чересчур...

Хочу чувствовать тебя. Всего. Без исключений, без правил и следствий, мне мягко, странно, больно; сними с меня бинты, изувечь одним только взглядом; я слишком сдержан, я хочу кричать; я хочу лишиться всего этого. Того, что внутри. Вырежи это из меня

Обними меня, Люсьен, как можно крепче, целуй глубже, люби больше, люби так, чтобы я тебе верил; люби меня

Ты знаешь, что лечит нервы; я не позволял себе этого около трех лет; DON'T YOU KNOW THERE'S AIN'T NO DEVIL, THERE'S JUST GOD WHEN HE'S DRUNK, я хотел бы трахнуть Бога, того, кому все поклоняются, истово бьют лбами об пол, того, чье сердце  разбито, а руки растянуты по кресту, того, кто так умильно страдает, роняя слезы на белую грудь, я хотел бы раздвинуть коленом его ноги и вероломно проникнуть внутрь него, в его горячее упрямое тело, осквернить его, загрязнить его, опорочить его, извратить его, глотая протяжные стоны из призывно раскрытого пошлого рта, я уверен, Бог невероятно сексуален в своей нарочитой невинности и благосостоянии общего облика, мы были бы чудесным мезальянсом

- Дай мне бутылку
Там осталось меньше половины, но мне хватит, я пьянею слишком быстро, я практически не пью в принципе, у меня есть другие способы расслабиться, сейчас мне плевать на любые последствия, я не отвечаю за то, что будет происходить дальше, мне просто интересно, немного странно и очень устало, очень, очень устало, сумасшедшее больное опьянение - единственное, что поможет мне избавиться от этого чертова состояния, помогая забыть и забить на происходящее

Я давно хотел попросить тебя, будь смелее, всегда будь смелее и зови меня по имени, всегда зови меня по имени, произноси его так, чтобы мне сносило крышу, так, чтобы я рыдал у тебя на груди, так, чтобы я хотел тебя до изнеможения, так, чтобы я понимал, что тебе нужен, всегда будь смелее, так, чтобы я понимал, что это все не зря, так, чтобы я тоже чувствовал, все чувствовал, больше, чем ты можешь себе представить, чтобы я осознавал, чтобы знал, что я существую, все еще существую, что вещества, все шрамы, все мои слова и слезы имеют хоть какой-то смысл, все эти колеса, гребаные доктора, то, что я хочу быть красивым для тебя, чтобы все имело смысл, пожалуйста, дай мне смысл

Вновь целую, грубо, как обычно, надеюсь, ты привык, с силой ведя ногтями по телу, я не знаю, как еще доказать себе твою принадлежность, как доказать тебе свою принадлежность, если это единственный способ - всегда пожалуйста, я никогда не был против
Кладу твою руку на свою грудь;
- Я твой, весь, целиком, я полностью твой
Ты понимаешь смысл этих слов

Может быть, они все поступают правильно, может быть, лажаю лишь я, я не знаю меры, у меня есть только "слишком" и "недостаточно", градации варьируются, то, чего вчера было слишком много, сегодня может стать унизительно мелким, незначительным и незаметным, уже полгода я рьяно отдаю себя сумасшедшему чувству, богопоклонничеству, ежедневным молитвам, на горизонте любых вялотекущих стремлений всегда стоит твоя изящная гибкая фигура; я в который раз понимаю, что ты не поддаешься никаким, никаким, никаким, никаким, никаким сравнениям

Отстранившись, делаю несколько больших глотков - виски сжигает горло, напрочь лишая голоса, "вы когда-нибудь пробовали элитарные напитки?", черт возьми, как это все снуло и глупо, но в голову дает моментально; почти наотмашь, убийственно, четко, расслабленно; хуже, много хуже, чем кокаин, много хуже, чем просто ощущение твоего дыхания на своей коже, в тех местах, о чувствительности которых никто не догадывается - руки. Шея. Подреберье. Бедра. Я в принципе скроен неправильно и не способен идти по течению, потому что это просто не приносит удовольствия - мне уже давно мало что приносит удовольствие - поддержание жизни факторами, на которые раньше упирался, чтобы жить лучше - очень, очень неприятно, но я заметил... Что после больших воздержаний... Все кажется гораздо более сладким

- Убивай - я пытался, у меня не вышло, чертовски живучая сука... Может быть, у тебя получится...
Интимным враз пьяным шепотом куда-то на ухо; мысли плывут слишком медленно - слишком быстро, - не могу понять точно; теперь у меня окончательно снесло крышу - зачем основные принципы бдсм, зачем вся эта атрибутика, кляпы, веревки по рукам и ногам, пьяный Штайнер сам никуда не пойдет и ничего по собственной воле делать не будет, зато с радостью выполнит любое приказание. Подумать только - к тридцати двум годам я так и не научился пить

- Зови меня по имени, я не хочу забывать себя, я хочу знать, что сейчас ты именно со мной
Я сам, вероятно, хорош, сам вел себя отвратительно, может быть, тогда до тебя дошли именно эти слухи - когда в репетиционном зале самозабвенно трахались с одним из малолетних актеров, прямо на задних рядах, я помню, он пересчитывал родимые пятна на моей спине, очень умильно надув губки, я пытался заниматься чем-то совсем уж непристойным - за этим занятием нас и настиг внезапный хореограф с ученицами, которому срочно понадобилось провести репетицию. Было весьма неловко. Не нам, разумеется

Немного выгнувшись - с неимоверным трудом, но не без успеха, - жмусь к тебе, сильнее, еще сильнее, свободной рукой выудив из пачки сигарету; все так глупо, так грубо, так странно, почему-то мне кажется, что если ты будешь любить меня, все будет много лучше. Разве я не прав, опровергни, отрицай, устрой истерику из-за моей чрезмерной самонадеянности

Я отчаянно хочу быть с тобой, хочу быть тобой, неужели ты этого не понимаешь, я научился испытывать отвращение к окружающим, я научился ненавидеть им, научился бить больно и четко, пресекая любые поползновения; это ли не стоит ответного чувства

Сорри, уже убегаю

Я в принципе патологический нарушитель законов, когда-то в моей жизни даже была безответная любовь; представляешь, без оглядки влип в очарование собственного преподавателя по скульптуре, не без отвращения наблюдая недвусмысленное кольцо на безымянном пальце левой руки; представлял себе самые интимные процедуры его личной жизни - эти чертовы протестантские молитвы, сокращение мышц под кожей, наблюдал - за тем, как нервозно поправляет ворот пиджака, пытаясь вспомнить вылетевшие из головы слова, за тем, как движутся его руки, перебирая бумаги, худощавые пальцы, запачканные алебастром и глиной; знаешь, как-то раз я задержался на кафедре под предлогом того, что никак не могу понять последовательность технологического процесса; на следующее утро любовь прошла, как будто ее и не было, возможно, потому что пока он настойчиво и быстро срывал с меня рубашку, в его глазах была отчетливо видна привязанность к абсолютно другому человеку; и да, блять, в то время, когда он уже подходил к логическому завершению, а его влажные ладони скользили по моим бедрам, он шептал имя своей чертовой жены, Розалин или Жозефин, не помню, что-то в этом роде; очевидна моя реакция и мои же последующие действия, и хотя он был чертовски красив, красив, как уставший античный бог, через неделю я поступил, как последняя стерва - старательно размазывая карандаш по лицу и недвусмысленно сверкая покрасневшими от недосыпа глазами, истерически рыдал где-то в деканате, подробно рассказывая обо всем, что он со мной делал. Он уволился сам. Дня через два. Я был полностью удовлетворен, хотя чувствовал, что повел себя крайне скверно
И разве меня трудно понять? Разве трудно понять, что я просто хотел, чтобы меня любили? И никакие обрюхатившиеся от него дородные самки никогда не могли помешать мне на пути к цели - но за несколько минут я просто понял, что он меня не полюбит, даже не так - не захочет меня полюбить. Я не хочу той же истории с тобой

Алкоголь способствует вспышкам внезапных флэшбэков, вся эта низкопробная горечь старой полумертвой жизни, весь тот бред, который царил у меня внутри головы; я до сих пор не вырос, все тот же подросток-максималист, страдающий от сатириазиса и депрессии, наркоман, трудоголик и шантажист; взгляд стал немного потяжелее, и все меньше влюбляюсь, но ничего не изменилось - десять лет назад. Пять лет назад. Сейчас. Какая, к черту, разница

Не знаю, от чего пьянею больше, от виски или от тебя, но башню срывает капитально; дыхание срывается, я уже не могу контролировать собственные руки, собственный голос, свои непреодолимые физиологические реакции; мое сознание еще не вернулось на должное место, я отключил здравый смысл, отключил все свои гребаные принципы, даже те, которые из принципа оставлял при себе в любой ситуации; дай мне немного времени, и я буду твоей самой красивой женщиной; дай немного терпения, и я перейду все границы; особенно - когда на коже тлеют твои следы, особенно - когда сладострастное и пьяное понимание того, что это только мое, интима происходящего, поднятых воротников и спущенных рукавов, окончательно доходит до нервного центра; можно сорваться, выпуская изо рта сигаретный дым, рвануть рукой твою небрежную рубашку и с силой провести ногтями по твоей спине, так, как я привык, так, как ты полюбил; отозваться негромким стоном, таким, который позволяют изорванные и истерзанные связки; ты же знаешь, знаешь, знаешь, я могу больше, много больше, мне просто нужно время, мне нужно опомниться, стать легче, придти в себя

Сейчас, вспоминая того безответного наглого преподавателя, отчетливо понимаю, что хочу с тобой обвенчаться, хочу, чтобы все было формально, у меня никогда не было таких первертных желаний, но сейчас это удушает, законный способ приковать тебя к себе, лишив оставшихся прав, но давая много большее, пока я буду молчать об этом, но когда-нибудь ты найдешь у себя в сумке чертово подкинутое кольцо - я знаю толк в ювелирке, - ты поймешь все сразу, еще раньше, чем осознаешь это понимание; я знаю, ты слишком умен, чтобы не понять, о чем речь

Мне нравится, как ты зовешь меня, то, какие смыслы приобретает мое имя под твоим языком, то, как я начинаю себя чувствовать; не останавливайся, говори, впускай в меня свое сакральное, касайся меня, делай еще больнее, дай почувствовать себя живым

А если бы я начал представлять на твоем месте кого-то другого, даже вполне представляю его портрет, одного из тех, вполне в моем вкусе, кого я видел совсем недавно, он приходил ко мне гримироваться, чувственный изгиб губ и четкая линия профиля, я мог бы молчать, не говорить ничего, но позволил большее, чем всегда, просто почувствовал себя слишком одиноким - не думаю, что это можно мне простить, но, знаешь, лучше так - я почувствовал к тебе еще большую привязанность, возможно - безответную, он что-то говорил, я отвечал, рассеянно, не вникая в смысл его слов, знаешь, у него был сильный голос, думаю, что на сцене он невообразим, говорил, что раньше видел меня, но не знал, кто я, а потом случайно наткнулся на какое-то упоминание в интернете, что-то насчет какой-то древней выставки, еще в Мюнхене, стандартная банальщина насчет "поразили твои работы" и "не думал, что в одном из людей здесь может быть ЧТО-ТО ТАКОЕ", не совсем понял, что он имел в виду под словами "что-то такое", но задумываться уже было поздно; потом - он зашел ко мне уже ближе к вечеру, попросил запереть дверь - "у меня к тебе серьезный разговор, я хочу с тобой поговорить", - я не хочу признаваться, но в груди что-то перевернулось уже тогда, он - крупнее телосложением и под трикотажной футболкой видна явственная мускулатура; сел на стул, трогательно сложив руки и опустив взгляд, что-то говорил, опять, опять, я курил, одну за другой, предчувствие - нехорошее, дома - холодная постель, ты - опять на вечерней репетиции, потом опять какие-то дела, не знаю, какие, спрашивать не хотелось; задумавшись, не сразу понял, что в воздухе завис вопрос, не сразу понял, какой; попросил повторить - и оказался прижат к стене; иногда я веду себя, как последняя блядь, этому нет оправдания, это трудно описать, то, чем и о чем я думал в эти моменты, то, зачем так поступал, для себя решил - это было совсем недавно, - что тебе все равно наплевать; настолько привык к твоему худому изящному телу, что внезапный силовой напор оказался неожиданным и абсолютно сбил с толку; у него - шершавые сухие губы, легкий запах мужского парфюма, сильные руки, четкое осознание того, как и зачем нужно вести себя, четкое осознание собственных целей... Чуть позже, когда мы сидели на столе, я снова курил, он сказал абсолютно по-детски, что просто хотел обнять меня, поцеловать мой рот, но не заходить дальше - и он действительно не заходил, с трогательным сочувствием и непониманием ведя пальцем по моему обнаженному плечу, с которого он сам стянул кофту, беспрестанно спрашивая о целях моего самоистязания; знаешь, в тот момент это было еще больнее, чем порезы на коже, чем больное горло и вскрытые нервы, в тот момент я не думал, что я безответен, но знал, что безразличен тебе - целиком и полностью, вечером ты пришел ко мне, устало обнял за плечи и заснул - не почувствовав на мне чужой запах
Мы встречались еще несколько раз, и в каждый из них он давал мне должную порцию заботы, обнимал этими чертовыми сильными руками - защищал, точнее, говорил, что защитит от всего, что единственное, что ему надо - чтобы я был с ним, - блять, я был готов расплакаться, уткнувшись ему в грудь, практически сорвался, он, взяв меня на руки, пересадил в кресло - на свои колени, и, черт возьми, я рассказал ему обо всем, о тебе, о том, что внутри, он грустно кивал, потряхивая челкой при каждом движении головы; мне было очень, очень, очень больно, очень, очень, очень невнятно, спасали лишь его губы - это была всего лишь помощь; меня жгли чувства. К нему. К тебе. Я сумасшедший. Я нарушил собственные принципы
Я нарушил данное тебе обещание, ты - нарушил его чуть позже, я могу сказать тебе его имя, могу сказать все, что угодно, могу... Могу подыграть тебе..
- Ты сильнее, Люсьен, ты сильнее, я полностью твой, целиком и полностью... Больше, чем целиком, докажи мне, сделай мне больнее, сделай меня живым
Я не хотел от него секса, он не хотел от меня секса, он просто хотел помочь, слишком добрый, слишком, слишком добрый, мне не хотелось его расстраивать, мне нужна была помощь.. Ты никогда меня не поймешь

Я не знаю, не знаю, не знаю, не знаю, не знаю, я ничего не знаю, если ты кинешь меня - я уйду к нему, его сила не заменит мне твоей слабости, его нежность не будет лучше твоей жестокости, но он будет единственным, что еще готово дорожить мной в этой чертовой жизни, да, я чертов ебаный человек, у меня есть чертовы ебаные чувства, я еще чего-то хочу и на что-то надеюсь, я пытаюсь понять, в чем смысл моего столь долгого пребывания в этом гребаном галимом теле, если я, черт возьми, не найду его в тебе, если я тебе нахуй не сдался, то меня всегда ожидает он, протектор и спаситель с бархатным голосом и сильными руками, и называй меня после этого, как хочешь, тебе плевать на меня, мне плевать на все остальное, да, я шалава и беспринципная дрянь, но ты сам виноват в том, что научил меня жить по своим шаблонам
И да, меня затрахало быть от кого-то зависимым, потому что я превращаюсь в безвольную бабу, целыми днями занимающуюся только домашним хозяйством и потерявшую свою независимость, потому что истерически рыдаю в подушку, как слабонервный мудак, изводя себя мыслями о том, что ты сейчас с кем-то, но не со мной, потому что нахуй забиваю даже на работу, на все, что угодно, занимаясь только онанизмом своего несчастного положения, постоянно, постоянно, постоянно думая лишь о тебе, я чертовски глуп, если покупаюсь на такое, я ебаный идиот без права на собственное мнение, потому что я полностью подчинен тобой, невыносимо видеть рядом с тобой кого угодно, вне зависимости от пола, статуса и возраста, невыносимо все это, чертовы гребаные объятья пытающегося успокоить чертова гребаного актера, который понимает мое положение настолько, что даже не пытается приставать, блять, ты понимаешь, он даже не пытался меня трахнуть, он был полностью уверен в том, что я слишком несчастен и не переживу этого ни в коем случае, нянчился со мной, как с ебаным ребенком, утешая какими-то неловкими касаниями, поглаживанием по волосам, а я просто истеричка, с этим ничего не сделать, прочитал пару сценариев и снова был убит морально, прочитал пару книг и выпал из рабочего состояния на неделю, поймал в голову какую-то мелодию и довел себя до сумасшествия постоянными прокрутками внутри головы, и постоянно - глаза на мокром месте, постоянно - потекший карандаш и нелепые попытки скрыть собственное состояние, понимание идиотизма своего положения, потакание любым своим гребаным капризам, этот ебаный героин, эти ебаные лезвия, эти ебаные влажные простыни и прокуренная квартира, моя гребаная, выебанная к хуям зависимость от тебя, от любого движения в мою сторону и любого звонка, я чертовски голоден, я истощал морально, это уже не восполнить, блять, разве ты не понимаешь, я разнес бы сейчас все, к ебаным чертовым хуям, с положенным грохотом и битой посудой, разъебанной в хлам мебелью, рваной бумагой и драной одеждой, все эти гребаные шмотки, призванные сделать меня красивым, вся эта ебаная косметика, призванная сделать меня красивым, серебряная декоративная поебень и вся эта ебаная бижутерия, да кому это нахуй нужно, кому нахуй нужен я, одному мальчишке из главных ролей первого состава, твоему гребаному конкуренту по карьерному росту, одинокому в постели своей бессмысленной девчонки, слишком доброму, чтобы проходить мимо такой гнили, как я
Не трогай меня, блять, не трогай меня, прекрати, зачем тебе это надо, какого хуя, ты хочешь потешить свое самолюбие, вне сомнения, я знаю все твои мысли, все твои мотивации, все смыслы внутри головы, на, блять, бери меня, целиком и полностью, такого, как тебе нравится, крои, как угодно, мне уже давно на все глубоко похуй, на какие-то, блять, чувства, на какие-то желания, да откуда они взялись, блять, у меня, какой вообще в них смысл, относительно меня не может быть ничего подобного, ничего, никогда, вот, выхоленное тело, то, что тебе надо, то, ради чего ты приходишь каждый вечер, попользовать и кинуть, как малолетку на побегушках, меня, которому через три недели будет тридцать три ебаных года, ты понимаешь, тридцать три года, а я все так же ведусь на поводу у думающего только о себе эгоцентрика, ведусь с удовольствием и полным осознанием собственных действий, с мазохистическим удовлетворением, ложусь под него, когда он захочет и делаю все только так, как он пожелает, да какого хера, все происходит так, как обычно, и нет смысла спрашивать, что я об этом думаю, давай, я стяну джинсы, ты удовлетворишь все свои потребности, обнимешь меня за плечи и заснешь под боком, а я опять не буду знать, что, блять, делать
Никому не отдашь, да, ключи в прихожей, запри меня в комнате и никуда не выпускай, чего еще тебе надо для осознания твоего гребаного превосходства, можешь избить меня и уйти куда-нибудь прочь, оставив здесь одного, с запечатанными окнами в запертой снаружи квартире, в изоляции от всех острых предметов, как какого-нибудь ебаного сумасшедшего, давай, реализуй все свои фантазии, сделай из меня то, что желаешь видеть, все равно никакого ебаного смысла у меня больше нет, того, что я пытался сделать, все рухнуло к чертовым ебаным хуям, осталось только то, чего ты хочешь, постоянно, каждый вечер, каждый день, горячее дыхание на моей шее, твои лживые слова, какой-то сентиментальный бред, которому невозможно поверить, даже если очень сильно захотеть,  ну давай, скажи, что у меня расшатанная психика, что я опять не принял какие-то колеса, что мне нужно успокоительного, или, в твоей обычной манере - "ты слишком устал, тебе нужно поспать", да какое нахуй спать, я просто хочу сдохнуть, разве это неясно, взять и подохнуть, прямо здесь, лучше - в каком-нибудь пустом пространстве, где никто обо мне не вспомнит, да, блять, в одном ты прав - я чертовски, неебически устал, но не физически, а морально, это невыносимо, слишком, слишком сильно, мне трудно это выдерживать - блять, да кому угодно было бы трудно это выдерживать, давление, практически гнет, и какая нахуй помощь, какая нахуй поддержка, - "ты сильный, Алекс, ты сильнее нас всех, пережил смерть брата, пережил родителей, дурдом и предательства, собственные болезни, ты все это выдержишь", да, блять, Алекс - стойкий оловянный солдатик, Алекс сильнее вас всех, Алекс не умеет ломаться, Алекс - вечный двигатель, способный работать без зарплат и любить без взаимности
Ты плачешь? - у тебя расшатаны нервы, давай, я успокою тебя, если ты думаешь, что если от какого-то спонтанного перетраха я должен мгновенно успокоиться, то ты грандиозно ошибаешься, блять, нет, и это не зависит от того, буду ли я сверху или снизу, что я буду при этом чувствовать и кончу я один раз или два, это меня абсолютно не ебет, да, блять, бывают такие ситуации, в которых меня не волнует даже секс, что, вероятно, удивительно для многих людей, которые знают меня довольно близко, а я просто, блять, устал, устал терпеть, устал быть привязанным, устал быть зависимым, устал, что не могу без такого непостоянного элемента, как ты, устал контролировать каждый твой шаг, устал молчать и закрывать глаза на все то, что происходит вокруг, устал делать вид, что меня ничего, блять, не волнует, устал забывать и вспоминать, устал от отношения окружающих, от извечного мнения, от желания залезть в мою гребаную голову, да какое кому дело, какое тебе дело, ты же хочешь только одного - получи, я не препятствую, ты чертовски хорош в постели, может быть, я просто смогу закрыть глаза и задуматься о чем-то другом, о чем-то, что могло бы быть проще и легче, например - о том, что было бы, если бы я был той пустоголовой бессмыслицей, которая тебе нужна, давай, я расслаблюсь, позволю тебе делать все, что ты захочешь, позволю твоим пальцам сомкнуться на шее, перекрыть доступ к кислороду, забуду про честолюбие и гордость, про свой ебаный возраст и про свой ебаный характер, позволю убить себя так, как захочется только тебе, потому что я влюблен без взаимности, веду себя, как малолетка на драгах, увидевшая во сне светлый образ того самого принца на белом коне, готовая пойти за ним хоть на край света, отвратительно-преданная и до презрения жалкая во флере собственной утонченной привязанности, которую она отчаянно боготворит, с каждым днем - все больше
Ну что, тебе нравится мое поведение, да, нравится, я веду себя послушно, подстраиваю свое дыхание в такт твоему, делаю так, как хочется только тебе, ты доволен, отвечай сейчас же, я должен это услышать, должен знать, что еще хоть на что-то годен, расскажи мне, неторопливое движение пальцев, по ребрам и за ремень джинс, по тазовым костям и бедру, скажи, это единственное, что тебя волнует сейчас, но я рад, что смог хоть немного привлечь к себе внимание, устроить такой замечательный, блять, цирк, ты неплохо испугался, что потерял свою драгоценную игрушку, меня, к сожалению, нельзя сдать ремонт или подвернуть запавшие шестеренки, я ломаюсь точно так же, как фамильный фарфор или одноразовая карта памяти, одна трещина - и больше никакой жизни, никаких событий, но ее всегда можно выбросить в урну и купить другую, даже дешевле, или, может быть, дороже, смотря как ты хочешь, и даже изломанный, полумертвый, я буду верить в твое имя, жалко и мерзко, буду шептать про себя и подохну с ним на губах, в твоей излюбленной позе, так, как тебе нравится больше всего, я выучил, я знаю, я веду себя послушно, более чем
Ты же хочешь меня, ты хочешь этого, во мне ты видишь отражение своей перфектности, своей идеальности, потому что я отражаю ее на несколько сотен километров вперед, потому что молюсь на твое лицо, как гребаный ебаный мудак, потому что рыдаю и режу себя, безрассудно и глупо, потому что валяюсь на полу на кумарах, смешно и отвратительно, потому что мне некуда деться, мне нечего делать, потому что я не могу решить свою проблему, а ты предпочитаешь пользовать меня именно так, как сходится с твоими желаниями, я готов на все, блять, чтобы удовлетворить тебя, забыть всех этих Эрвинов, всех этих Янов, всех этих Эндрю, просто отдаться твоим рукам, успокоению твоих желаний, все будет так, как ты хочешь, Люсьен, я позабочусь, я знаю об этом куда больше, чем все твои бывшие и нынешние, посчитай хотя бы это поводом для того, чтобы меня не кидать

Недавно снилось - разговор в одном из даркрумов клуба на окраине города; выматывающая темнота безразличия, влажные сильные руки на собственной талии, кто-то навязчиво пытается стянуть единственное, что осталось на теле; знакомое тепло - полностью уверен, - уверен в чертовом напряжении вокруг, уверен в тихом теплом дыхании и мягких сдерживаемых стонах, - шепчу куда-то на ухо, губами нащупав прохладное кольцо в мочке:
- Я хочу от тебя детей, я готов полюбить этих ни черта не соображающих зародышей, готов прощать им все, что угодно, сливать на них все внимание и все деньги, я хочу, чтобы ты жил вечно, чтобы ты был бессмертен, чтобы они несли часть тебя через тысячи лет вперед, чтобы все знали, насколько ты прекрасен, чтобы все исходили желчью, дохли от зависти, от внутренней дисгармонии, чтобы у всех всегда все было плохо, только у тебя хорошо, всегда, всегда, всегда
- Я хочу, чтобы у них были лица из асбеста, карминовые губы и дыры от пуль вместо зрачков, хочу, чтобы у них были темные одежды и тонкие белые руки, хочу, чтобы были длинные белые волосы и острые скулы; хочу, чтобы они вобрали в себя лучшее, что есть у нас с тобой, лучшее, что могло бы быть, самое, самое лучшее, хочу, чтобы они читали Эволу и Гегеля, хочу, чтобы они были перфектными актерами, чтобы они умели рисовать и молчали, когда не спрашивают; хочу выдержку и убийственную эстетику в каждом движении, хочу свершения акта, в результате которого произойдет ожидаемая кульминация
- Ты невыносим, ты будешь еще более красивым в подвенечном платье, давай пошлем всех нахуй, пускай оно будет белым, я знаю, я perfect pervert, мои мысли отвратительны, но, черт возьми, я знаю толк в эстетике, я проебал на учебу столько времени, ты обязан мне поверить
Закуриваю, и слабый огонь зажигалки на мгновение освещает смуглые сильные руки на теле, виноватую детскую полуулыбку и каштановую челку, закрывающую глаза

Где-то звонит телефон, кто-то чего-то от меня хочет, опять, как обычно, все чего-то требуют и чего-то хотят; плевать на обстоятельства - на дисплее незнакомый номер; пальцы едва слушаются; кажется, отключились все нервные центры, которые отвечали за предчувствия и прочие бессмысленные надежды...
- Что?
Кажется, что все, что было внутри, сворачивается в один тугой влажный ком, не дающий свободно вздохнуть; перфектно, тупо и бессмысленно. Что, что, что, что, что, что, что, что, что...
На пару секунд вырубает; я хочу, чтобы ты был рядом, мне лгут, лгут, лгут, мне всегда лгут, ты понимаешь, мне лгут; повернувшись, неловко и некрасиво, кое-как спускаюсь на пол, уткнувшись лицом тебе в грудь; все лгут, лгут, лгут, лгут, ничего не происходит, они все придумали, ничего не происходит. Такого не может быть, такого не бывает, просто не бывает, ничего не бывает, это все придумано
У меня плохо с головой, плохо со слухом, плохо с жизнью, все слишком глупо, слишком одновременно и нарочно, меня все наебывают, мне все лгут
Кажется, слезы. Обними меня
Мне страшнее, чем тебе
Трудно что-то сделать, никто не поможет, тот мальчик или ты, кто бы то ни был, все повторяются, все дохнут
Ты не понимаешь