Поле для тренировочных полетов казалось огромным по сравнению с небольшим перекосившимся зданием, где хранились школьные метлы. Глядя на него, можно было подумать, будто оно доживает свой очередной век и помнит еще сражения за волшебный меч короля Артура. Невысокое деревянное ограждение , цветные шесты с яркими флагами посреди цветущих осенних кустов - а это все, казалось, перенеслось с какой-то ярмарки средневековья, куда Питер страстно желал бы попасть со своими блокнотом и карандашом. И, хоть это и было лишь поле возле Гаррвардса, это не делало его менее очаровательным.
Питер пришел сюда утром, когда никого не было, с четким желанием полететь. По дороге он несколько раз увиливал с глаз своих знакомых, чтобы остаться в одиночестве и вот теперь, когда он подошел к месту назначения, он мог побыть наедине с собой. В здании было сумрачно и тихо. Местами длинные нити паутины висели нахальным образом прямо над проходами, а следы отчетливо виднелись на пыльных досках, но в комнате, где хранилась главная ценность - метлы - все если не сверкало, то точно могло претендовать на звание чистого. По левую руку были сами метлы. Разной длины, разной формы и, некоторые, даже разного цвета. По правую хранились всевозможные приспособления для ухода за ними. По центру было окно, сейчас открытое ярким солнечным лучам. Осмотревшись вокруг, парень осторожно подошел к креплениям и стал выбирать себе метлу.
С некоторым благоговейным страхом он взял в руки одну из них: недлинную, более-менее целую, даже не настолько общипанную, как большинство - чувствовалось, что она хранит в себе азартное желание своих прошлых владельцев - победить, чего бы это не стоило. Питер лишь вздохнул, ощущая абсолютно противоречивые чувства: он видел ребят, весело ныряющих в пике, ловящих мячи, летающих непринужденно и грациозно, и желал быть похожим на них. Но также он часто и с отчаянием теребил свои последние воспоминания от полета на метле, когда приходилось держаться, словно за свою жизнь, когда руки ныли от напряжения, ветер, вместо того, чтобы приятно освежать, сбивал его зарождавшуюся уверенность в своих силах, а сама метла дергалась из стороны в сторону, нагоняя ужас на своего седока. Тогда Пит еще несколько минут не мог прийти в себя: подкашивающиеся колени и ноющие пальцы были еще слабым откликом, по сравнению с застывшей в одном положении спиной и прочным поселившимся страхом высоты.
Нет, я должен преодолеть это. Должен. - Он закрыл глаза, повторяя про себя эту мантру. -Я не могу сдаться. И не сделаю этого!
Он ненадолго отставил метлу, словно свыкаясь с мыслью о её существовании. Потом чуть увереннее протянул руку и снова взял. Отполированное дерево было холодным и проскальзывало в его ранее вспотевших руках. Не дожидаясь очередного приступа паники, он вышел из здания на поле и пошел, утопая по лодыжки в густой зеленой траве. Легкий ветерок дул справа, перекатывая волны зелени, поднимая в воздух пушинки, листья, да зажурчал пожухлыми сухими кронами. Солнце изредка ныряло за пушистые облака, оставляя свои следы на далеком горизонте, а потом вновь освещало окрестности. Питер смотрел под ноги, сжав челюсти, чтобы не выдать ни слова беспокойства и не сломаться, а потом взглянул вверх, в синее небо, представляя в который раз, как он несется туда, без страха, веселый и спокойный. Словно еще один солнечный луч, отразившийся на земле и спешащий обратно в далекие просторы вселенной.
Сегодня я смогу достать облака.
Вдруг неожиданно решил он, уносясь своим сознанием все ввысь. Его глаза видели воздух, словно плотную завесу, по которой можно карабкаться вверх, пока не достигнешь предела. Свет был лестницей, а ветер мягкой подушкой, на которую можно было упереться в этом бешеном подъеме. Видение было настолько четким, что тело немного неуверенно застегнуло куртку, село на метлу и, крепко взявшись, понеслось следом за ним, рассекая воздушные потоки и неотрывно глядя в единственную точку небосвода. В эту минуту Каст ощущал себя способным на любые подвиги и, все больше осознавая, что летит, был почти готов совершить какой-нибудь вираж, чтобы, застыв, оглядеться вокруг с высоты и пережить, на этот раз уж точно, чувство пьянящей свободы, подвластное немногим.
-Эй, наверху!
Помимо его воли, голова склонилась вниз, и, прежде чем Питер разглядел говорившего, в его сознании прочно утвердилась картина удаляющейся земли. Руки внезапно ослабли, глаза потеряли четкость, зрачки расширились, корпус стал заваливаться набок, и метла, потерявшая контроль, пошла в круговое пике, несясь вниз. Уже почти оказавшись внизу, прежде чем зажмуриться и приготовиться к приземлению, парень бросил секундный взгляд на небо, которого так и не достиг, после чего отпустил метлу и сжался. Последовал несильный удар и он оказался снова на земле.