Легкий шорох плаща и едва слышный скрип рапиры в ножнах -  никакого намека на шаги. Я знаю, что давным-давно научилась ходить настолько бесшумно, что меня не услышит даже древний вампир - на то и делался расчет, но от этого мне самой любой другой звук в окружающей тишине кажется более чем оглушительным. Не знаю, зачем сюда пришла, не знаю, зачем мне все это нужно было, но в старом Тронном зале не изменилось ничего. Все те же колонны, все тот же, начищенный до блеска (только кем?) ледяной паркет, в него можно смотреться как в зеркало.

Сложно удержаться от соблазна, поэтому просто перевожу взгляд под ноги и действительно вижу себя. Как видела тысячи лет назад, так просто. Отличий почти нет: пепельно-белые волосы ровными  прядями лежат по плечам, круглые очки, льдистые голубые глаза, тонкие губы, белый плащ. Разве только  раньше не было джинсов под плащом, да и белая шелковая блуза сменилась более удобной черной водолазкой. И да, смартфон в наших Темных веках были не в чести, а про огне стрел даже и не мечтали. Но это мелочи, антураж.

Лет двести назад я приходила сюда с мушкетом, заткнутым за пояс и волосами, спрятанными под широкополой шляпой, еще когда-то  за спиною был добротный лук - что с того?

Мистраль Северная вернулась. Туда, откуда когда-то пришла. Хладнокровная убийца, вторая после Темного Князя. О, славное было время, когда кровью захлебнулась земля, когда шли междоусобные войны, когда человеческая жизнь не ценилась сама по себе, а нужно было доказать, что ты достоин жить. Когда я ехала верхом мимо любой из деревень - люди закрывали окна, двери, запирались засовы, прятались все. Как же меня это радовало, я упивалась своей властью и  страхом, который поселялся в сердцах людей. Правильно, меня нужно бояться: выжжена изнутри, во мне не осталось ни капли человечности.

Он вплетал в мои волосы цветы и требовал одевать платья, по моде того времени, он знал меня до самой последней мысли. Каждый раз он наблюдал весь мой путь - от двери Тронного  Зала, до него, мимо колон, мимо подобострастно склоненных голов воинов - он всегда окружал себя воинами, а не слугами. Мне не нужно было даже говорить, отчитываться, объяснять, он все знал, только мимолетно  глянув мне в глаза. Темный Князь - его называли все, кто  с трепетом, кто с ненавистью, кто с фанатичной любовью, кто с любопытством, но у них всех было одно общее - страх. У всех без исключения он вызывал страх.

Я никогда его не боялась - он создал меня,  похитил маленькую девочку из королевской семьи и научил убивать. Всю мою сознательную жизнь я провела в этом месте, всю жизнь я училась убивать, всю жизнь я училась не доверять никому. Все менялось в этом мире, а Он оставался константой, тем стержнем, без которого разрушился бы весь мир.
-Ты прекрасна, моя девочка. - когда тонкие пальцы, неизменно затянутые в тонкую ткань перчатки касались моего лица - это было высшей наградой.

Он хотел править миром и у него бы отлично это получилось. Он не желал никому зла, не тешил себя  надеждой залить весь мир кровью и тьмой. Нет, он просто хотел  подчинить его себе.

Не предугадал одного, что найдутся те, кто в своей низости и подлости объединиться для совершения еще большей подлости. Вести о крахе нашей империи настигли меня в недельном переходе от замка и было слишком поздно что-то делать. Осталась только разруха - люди, которые ратовали за мир, добро и свет оказались на порядок более жестоки, чем те, кого они окрестили тьмой.

Замок был почти не тронут, только пуст. Тронный зал встретил первозданной красотой и кромешной тишиной. Только Он восседал на троне, как обычно совершенно не шевелясь. Глупая мысль, с отблеском полу издохшей надежды мелькнула, что  сейчас надменная усмешка тронет его тонкие губы  он выскажет нечто язвительное. Глупо, как глупо. Он ведь учил меня избавляться от подобного идиотизма. Застывший, холодный как камень, превратившийся в прекрасную ослепительную статую, не мертв, но и не жив.

Уже около тысячи лет, это место хранит  его от глаз этого мира, уже около тысячи лет я ищу способ вернуть его и тогда, только тогда этот мир захлебнется кровью так, как того заслужил.

"Молчаливый зал в своей величественной дреме раскинулся вглубь чередой анфилад. Яркий солнечный свет прорывал вечно угрюмую пелену мрака, казавшегося сотканным из плотной ткани, причудливыми отблесками отразившись в подземелье и заставив тьму отступить в далекие галереи, забиться в изгибы высоких сводов и с тихой ненавистью дожидаться часа мщения. Эта не выраженная злоба казалась осязаемой - она давила, путала мысли, создавала перед глазами неясные видения и пугающие образы. Я пробовал пошевелиться, качнуть головой, отгоняя их прочь, сбежать, но сила заклятия была слишком велика и мертвой хваткой держала моё скованное тело.
Лишь глаза, ни секунды не оставаясь неподвижными, до боли всматривались в бесконечные каменные арки, и...я не мог не признаться, как сильно завораживала эта мрачная решимость линий, воздушность тяжелейшего гранитного свода, как представлялись мне опорами мира сеченные колонны, устремлявшиеся вверх, соединяющиеся друг с другом и переплетающиеся в невидимом живым танце. Магия сочилась из каждого камня, вскруживая голову, не позволяя сориентироваться, не позволяя думать, и медленная полоса мыслей странно съеживалась, не в состоянии передать словами все открывающиеся масштабы, всю невообразимую суть величественных конструкций.
Этот свет...
Вспомнил я вдруг о чем-то, но, спустя мгновение, уже забыл, глядя то на слепящий свет кованного фонаря, то на изливающиеся с потолка рассеянные проблески надземного мира. Огненным цветком расцвел мрамор на полу, отражая их на стены, высветляя узоры, отражаясь в камнях и подсвечивая паутину на резном троне.
Я вздрогнул, впервые обратив на него внимание. Безжизненная бледная рука покоилась на опутанном подлокотнике и её вздутые вены живыми червями выпирали с поверхности гладкой и упругой кожи. Время остановилось. Да оно было и не властно над этим миром. Все окружающее пространство сжалось в моих глазах до этих застывших пальцев, и, предчувствуя, я ждал, пока те шевельнутся, отсчитав для подземного царства первую секунду.
Но с каждым мгновением ожидание становилось все тяжелее, все резче казался свет для уставших глаз, все невозможнее становилось отличать реальность от образов воображения. Сердце начало стучать быстрее, отчего казалось, что сам воздух наполнился жаром, дыхание участилось. В какое-то мгновение я оказался ослеплен невыносимым светом и тут же вспомнил яркую вспышку, после которой очнулся здесь, обездвиженный и одурманенный, и попытался остатками бунтующего разума разорвать невидимые оковы. От усилий меня бросило в пот, а одновременно с сорвавшимся с губ стона, чужая рука на троне медленно напряглась. Чья-то чужеродная сила оказалась за спиной, сдавила все внутренности. Её невидимый хозяин зарычал и..."
...и я проснулся в своей деревянной кровати, судорожно вдыхая свежий ночной воздух и сжимая в пальцах смятое одеяло. Затем, спустя пару секунд, откинулся на мокрую подушку и, вспоминая стрельчатые своды утерянного зала, задумчиво уставился в потолок.