Когда вам девять лет то любое отступление от того как говорят родители кажется таким круууутым. Поэтому мальчика желая показать своим друзьям, насколько он крут, залезть на высокое дерево во дворе семейства Уизли. Мама всегда говорила, что это опасно даже для уже вполне взрослого Фреда. Вообще подчас ему казалось, что его слишком опекают, как будто он смертельно болен. И вот выйдя во двор, мальчишка огляделся по сторонам, мама была на кухне сюда не выходят окна, вряд ли она увидит, отец закрылся в кабинете и его окна тоже не выходят сюда. Вообще во двор выходили только окна его и комнаты Рокси. Вспомнив про сестрёнку, Фред надулся. Ему нравилось изводить малышку тем, что не показывал её рисунки. Лишь маленькая толика в этом отказе была из-за вредности, львиную долю отказа состояла из стыда. Мальчишка не был уверен, что у него получается действительно что-то стоящее, он любил рисовать, но это было для души. Портреты матери, отца, сестры (их меньше всего), родственники, но никто не видел рисунков. Родители изводили большое количество денег на альбомы, карандаши и ластики. Фред оказывался рисовать магическими карандашами, которые не заканчивались и ластиками, которые не стирались. Ему нравилось рисовать магловскими карандашами, видеть, как карандаш становиться все меньше, покусывать его кончик, когда муза ускользала. Нравилось стряхивать с листа "опилки" ластика, в этом была своя прелесть и вообще красота искусства.
Выкинув мысли про свой альбом и рисунки, а также сестру и карандаши. Мальчик подпрыгнул и, ухватившись за нижнюю ветку, подтянул себя вверх. Руки непривычные к такой нагрузке заныли и вообще кое-как справлялись с неожиданной нагрузкой. Но мальчик упорно лез вверх, он докажет что крут. И никто больше не будет смеяться над телосложением Уизли. В свои девять лет Фред был слегка полноват, а потому некоторые ребята смеялись над ним, обзывая толстым. Последняя пара веток, хлесткий удар, но он добрался. Пусть это не самая верхушка, но куда выше, чем забираются другие ребята. Жаль его никто не видит, зато он сможет повторить это завтра и доказать как он крут. Взгляд упал на окна его комнаты, он редко задергивал шторы. Он увидел, и сердце замерло, внутри все похолодело. Сестра нашла его альбом. Альбом. Нашла. - это стучало молотком в голове. Соскальзывая, обдирая ладошки, мальчишка стал торопливо спускаться. Надо успеть. Он упал, но даже не заметил этого.
-РОКСАНА!!! - закричал мальчишка, врываясь в дом.
-Что случилось, милый? - выглянула с кухни мама.
Наверху в кабинете отца что-то взорвалось.
Но Фреду было все равно, сбрасывая на ходу кроссовки, побежал наверх в комнату. Распахнул дверь и чуть не захлебнулся слюной от злости и ярости. Сестра рисовала в его альбоме. Карандашами. Цветными. Заревев как бешеный носорог, мальчишка ринулся к сестре.

Мальчик редко подавался на провокации и редко выходил из себя. Сегодня вот, например он же вышел из себя по веской причине и потому даже подался на провокацию. Его альбом может быть порван, никак не укладывалось в его голове. Он остановился в шаге от сестры. Если бы физически можно было увеличить глаза то, глядя, как сестра надрывает листок бумаги, у Фреда глаза точно бы увеличились. Он с небывалым хрустом сжал пальцы и побледнел. Нет не от страха, а от ярости и злости. Никогда еще Фред Уизли ненавидел свою сестру, он был готов рвать её даже зубами. Ему хотелось вырвать с мстительным удовольствием её волосы. Сейчас он был зол и жесток как любой припадочный маньяк-убийца. Хотелось рвать и метать. Интересно, садят в Азбакан за убийство сестёр, - пролетело в голове мальчика.
-Я не показывал, потому что не хочу, чтобы твои глаза смотрели на это! Дура! - крикнул Фред. Его глаза неотрывно смотрели на альбом, который был для него также ценен, как для родителей были они. Вот получу палочку и превращу Роксану в кактус, - сделал мысленную пометку Фред. Он увидел легкий страх, мелькнувший в глазах Рокси. Ну все сейчас она у меня попляшет. Не обращая внимания на альбом, мальчик кинулся на сестру. Уизли приземлился рядом с сестрой, вырвал альбом из её ручек, причем, так что листок она таки выдрала. После чего больно дернул её за волосы, пытаясь не попасться под брыкания её ног.
Надо было делать все тихо и быстро, чтобы родители не увидели. Их не насторожит пара царапин, дети есть дети. А вот если они увидят их драку, в первую очередь попадёт Фреду. Его учили, что с девочками драться не красиво, но если это сестра то, как бы она не совсем девочка, она сестра. Хотя все-таки бить кулаком Роксану мальчик не мог, поэтому только умудрился сильно больно ударить ладонью по мягкому месту. Брат и сестра извивались на полу, пыхтя, мутузя друг друга.

Да уж фанатично настроенная сестрица это плохо, это ужасно плохо. Фред уже понял это и в миллиардный раз убил себя за то, что попросил родителей о сестре. Когда эта маленькая девчонка привела аргумент в плане их семейной ситуации, мальчик готов был взвыть.
-Моя сестра? Да я уже тыщу раз пожалел, что ты моя семья. Блин лучше бы родители завели собаку, она хотя бы умнее тебя! - крикнул Фред. Он конечно на секунду замер боясь, что его услышат родители. Но ярость затмила даже эту пугливую мысль. Он кинулся на сестру, где-то на краю сознания жалость из-за испорченного альбома. Уизли не были семьёй педантства, как и семья Джонсон. Но, не смотря на этот факт, Фред не мог рисовать в альбоме, где не доставало одного листка, и все было не так уж идеально.
В общем, получая чувствительные удары не только по рукам, ногам и животу Фреду также доставалось и по лицу. Если на следующее утро у него распухнет глаз - это будет хуже. Мальчик в последний раз в пол силы ткнул Роксану кулаком в плечо, откатился. Идея была откатиться, схватить альбом и побежать вниз. Это легкий план и должен был сработать. Но в пылу битвы Фред не рассчитал размеры комнаты, поэтому неудивительно что, откатившись, ударился спиной о ножку кровати. Кто сказал, что если человек пухленький ему не так больно? Это было больно, а может от того что ударился нервом. На миг даже в глазах потемнело, глаза вслепую шарили по полу в надежде найти вожделенную вещь - альбом. Он же не может позволить сестричке заполучить его первой.
Зрение прояснилось и то, что увидел Фред, его не порадовало. Альбом лежал ближе к Роксане, которая лежа на полу, хлопала глазами, видимо ещё не пришла в себя окончательно. И мальчик понял простую вещь, что и сам достать альбом не сможет и если Рокс раскроет его план, то может испортить уже существующие рисунки. Это нельзя допускать! Решение было принято молниеносно. Дар. "Убеждение - это плохо, использовать его ты можешь только, чтобы спасти свою жизнь. Никогда не используй его на людях, особенно на семье," - вбивала мама столь нерадостные мысли. Но она же ничего не узнает, - наивно полагал девятилетний волшебник.
Сконцентрировавшись, Фред посмотрел на сестру.
-Рокси, протяни ручку и дай мне альбом, - ласково пропел мальчик, вкладывая всю силу. Она конечно еще мала, чтобы подействовать на взрослого человека, но маленькая девочка, тем более уставшая после схватки - легчайшая добыча. Не прерывая зрительного контакта, Уизли следил за неуверенным движением руки сестры.

День обещал быть пасмурным с самого утра. Через плотные серые облака, затянувшие небо, не могло пробиться солнце, а к полудню еще и зарядил мокрый снег. Мистер Уизли сегодня предпочел не покидать дом, оставив магазин на попечение брата и пары сотрудников. Анджелина по случаю такой удручающей погоды решила порадовать семейство своим фирменным горячим шоколадом. Джордж, поцеловав жену в лоб и прихватив с собой огромную кружку обжигающего напитка, поднялся наверх, в свой кабинет, где собирался провести пару часов за работой над новым ассортиментом "Волшебных Вредилок".
Спустя пару минут на столе Джорджа уже были рассыпаны разноцветные порошки и другие ингредиенты, а сам мистер Уизли сосредоточенно бубнил заклинания над большой колбой с узким горлом, пытаясь добиться нужного цвета и консистенции ее содержимого. Когда результат его устроил, он потянулся к нижнему ящику стола, выхватил оттуда небольшую склянку и, глубоко вдохнув, занес ее над колбой. Сейчас от мистера Уизли требовалась максимальная сосредоточенность.
В этот момент внизу раздался грохот и топот, сопровождаемый криком Фреда. Рука Джо дернулась, и он, естественно, переборщил с содержимым склянки. Вязкая жидкость в колбе забурлила и стала темно-зеленой, Джо успел лишь кинуть сосуд в мусорную корзину, прежде чем тот со звоном лопнул. Благодаря этому сам мистер Уизли остался чист и невредим, а вот ковер вокруг мусорной корзины приобрел не самый приятный вид.
- Эванеско, - произнес Джо, указывая на темно-зеленые следы. Ковер в ту же секунду стал первозданно чист.
Джордж вздохнул, быстро разложил то, что лежало на столе, по ящикам и направился к выходу из кабинета, чтобы выяснить причину недовольства Фреда.
Оказавшись в коридоре, мужчина услышал крики детей, доносившиеся из комнаты сына, и поспешил туда.
Распахнув дверь, он застал Роксану и Фреда, уставившихся друг на друга обиженными взглядами. Судя по их внешнему виду - раскрасневшимся щекам сына и растрепанным волосам дочери, напоминавшим сейчас прическу Гермионы - Джордж пропустил самую интересную часть их перепалки. Увидев в руках Роксаны потрепанный альбом, отец семейства догадался, что могло стать причиной ссоры, но решил выслушать все подробности из уст детей.
- Ну, и кто же объяснит мне происходящее? - Мистер Уизли вопросительно посмотрел на детей, облокотившись плечом о дверной косяк.

Когда тебе исполняется девять лет, чувствуешь себя взрослым и разумным. Когда тебе девять ты прекращаешь играть в детские игры, когда тебе девять все что раньше было веселым, кажется глупым. Но когда тебе всего девять лет ты все равно остаешься ребёнком. И ведешь себя глупо, капризно и наверно где-то неправильно. Когда ты мальчик, то уже с малых лет должен вести себя как джентльмен. Но когда джентльменом ты должен быть перед сестрой это убивает всю мотивацию.
И вот Роксана стала переврать все его слова. У мальчика даже рот открылся от наглости и уже неважно, что первым наглеть начал он. Девочка действительно не имела право брать его личные вещи, ладно вещи, но альбом. Сейчас этот чертов альбом казался грязным и чужим. Мальчик не хотел показывать альбом сестре по одной причине, там было несколько портретов самой Роксаны, причем один даже спящая она. Но все они были не совсем красивыми, по мнению Фреда. Ему казалось, что бумага не в состоянии передать нежность и заботу, по отношению к младшей сестре. Он не хотел, чтобы девочка знала, что он любит её, капризную, дикую, непредсказуемую, чумазую, но все равно родную сестру. Какая к Мерлину собака, когда есть тот, которого можно просто выпнуть из дома и назвать это прогулкой, какая собака, когда сестру можно покатать на спине, посадить на нижнюю ветку дерева и смеяться пока она пытается слезть ведь ноги короткие и не достают до земли.
Когда отец посадил младшую на колени и смерил взглядом сына, тому стало лишь на миг совестно. Но потом он гордо задрал подбородок.
-Я итак слишком мудрый, поэтому не хочу слушать её вранье. А постараться понять? Но почему я должен понимать! Папа, она взяла мой альбом, ты же знаешь, что этого нельзя делать. Ко всему прочему она была в моей комнате, её уже за это надо наказать, - Фред скрестил руки на груди и даже топнул ногой по лучшему рецепту Рокс.
На намек про дар убеждения, он решил проигнорировать. Фиг кто докажет что он вообще его применил, магический соскоб с девочки снимать явно не будут.
Тут в Джордже заиграл великий психолог. Он сказал, что все были неправы, на что Фред хотел возмутиться, но его остановили. Потасовка, ха, да это не потасовка, - усмехнулся мальчик, чувствуя, как горят исцарапанные руки и поцарапанная щека. Когда отец помянул маму, Фреду стало совестно вот кто-кто, а мама явно расстроиться, если узнает, что на самом деле произошло.
-Папа, - возмущенно начал старший, забыв про установленную Джорджем очередность, - я не буду сидеть тут и слушать, как она вешает тебе желатиновых червячков на уши. Просто накажи её за то, что она трогала мой альбом, и забудем. Я думаю, это будет справедливо. Ко всему прочему все факты о причастности Роксаны к этому делу на лицо. Она даже вырвала оттуда страницу. Мерлин! Ой, я больше не буду ругаться, - Фред стукнул себя по губам, -сейчас мне даже не порисовать в альбоме.
Мальчик перевел дух, и обратил свой огненный взгляд в сторону сестры:
-Знаешь почему, почему я не показывал тебе рисунки! Потому что они не красивые, они незаконченные! Потому что я хотел подарить вам что-то особенное. Но ты все испортила, испортила! - закончил мальчик, подавляя желание затопать ногами и расплакаться. Он поднял злосчастный альбом, нашел нужную страницу и открыл её. На нижней части листа была нарисована спящая Роксана со скинутым одеялом, в любимой пижаме, со скользнувшей на пол рукой. Над головой было облачко, словно её сон, где есть улыбающееся родители, она и он. Счастливая семья. Рисунок был незаконченным, по плану здесь ещё должны стоять в дверях улыбающиеся родители и он сам укрывающей сестру одеялом. Он не показал рисунок ни отцу, ни сестре, а вырвал листок и порвал его на неровные части, потому что теперь этот рисунок ничего не значит, когда альбом брал другой, рисунок потерял драгоценность. Ведь вполне возможно, что сестра его видела.

Джо был уверен, что в его голове всегда существовало четкое представление о справедливости и беспристрастности. Но события сегодняшнего дня явно были призваны пошатнуть его уверенность. Мужчине было неловко от осознания полнейшего бессилия перед собственными детьми. С того момента как отец семейства перешагнул порог комнаты, он находился в напряжении, которое крепло с каждым словом его детей. Единственное, чего хотел сейчас Джордж - чтобы Фред и Роксана вдруг взяли себя в руки и волшебным образом помирились. Но ведь на то они и дети, чтобы жить эмоциями и чувствами. Мистеру Уизли казалось, что он понимал обиду каждого из них, но не знал, как заставить их понять друг друга.
Фред вздернул подбородок и в этот момент вдруг резко напомнил собственного дядю Перси. Тот вел себя так, когда жаловался матери на близнецов, когда получил первое письмо из Хогвартса, когда обнаружил в конверте значок старосты... В общем, практически всегда. Слова Фредди только дополнили этот образ, и Джордж наверняка рассмеялся бы в любой другой ситуации, увидев подобное поведение сына, но сейчас он был слишком серьезен, а потому ответил сыну ничего не выражающим голосом:
- Я не хочу и не буду наказывать никого из вас, если мы решим эту проблему прямо сейчас. Я... - Джордж осекся, потому что Фред перебил его, да и Роксана начала говорить одновременно с братом, соскользнув с колен отца. Детские голоса становились все громче, будто бы определяющим аргументом в этом затянувшемся споре становилось умение перекрикивать собеседника.
Фред обвинял сестру в том, что она без разрешения зашла в его комнату, Рокс в свою очередь оправдывалась со слезами на глазах, Джордж только собрался прервать их, даже нахмурил брови для пущей убедительности и протянул руку к дочери, чтобы сократить дистанцию между детьми, как вдруг Фред резко изменился в лице, теперь он больше не был похож на Перси. Джордж впервые за время этой бесполезной ссоры заметил в глазах сына не только обиду. Мистер Уизли еще не мог понять этого секундного изменения в лице мальчика, но следующая его реплика расставила все на места.
-... Потому что они не красивые, они незаконченные! Потому что я хотел подарить вам что-то особенное. Но ты все испортила, испортила!
Джордж замер от внезапно свалившейся на него необходимости переосмыслить причины ссоры и весь ее ход. Выходит, сына задело не столько то, что сестра трогала его вещи, сколько нежелание показывать плоды своих трудов раньше времени. Это, скорее всего, было обусловлено обычным страхом любого творца - страхом быть недооцененным. Фред наверняка хотел довести свои рисунки до совершенства прежде чем показывать их семье. Джорджу вдруг стало стыдно за то, что он не понял этого с самого начала. Мистер Уизли отвлекся на свои мысли, поэтому не успел остановить сына, когда тот отчаянно порвал рисунок.
- Фред, зачем? Ох, Фред, - в голосе Джорджа звучали сожаление и досада. Он чувствовал давящую вину за то, что не прочувствовал причины обиды Фреда, за то, что не смог найти нужных слов для примирения детей.
Пока мистер Уизли растерянно стоял, глядя на клочки бумаги на полу, Рокс шагнула к брату и повисла на его шее, шепча ему слова извинений. В горле у Джорджа встал ком. Сцена, которую он наблюдал, была настолько трепетной и нежной, что у любого дрогнуло бы сердце.
Джо приблизился к детям и опустился на колени позади дочери так, чтобы его лицо было на одном уровне с лицом сына. Глядя Фреду прямо в глаза, он произнес:
- Красота твоих рисунков, Фред, не в технике рисования и не в степени их законченности. Важно то, о чем ты думал, рисуя их, что хотел передать через эти штрихи и линии и желание сделать приятное своим близким. Если ты согласишься со мной в этом и со своей сестрой в том, что твои картины и правда хорошие, мы можем восстановить твой рисунок.
Мистер Уизли достал свою волшебную палочку и поднял ее до уровня глаз Фреда, вопросительно глядя на сына.